шефа. Да у него столько денег, что он может покупать себе рубашки каждый день. Так что дело тут в хорошем вкусе – вернее, в его отсутствии.
Никогда не забуду, как однажды во время какой-то корпоративной вечеринки он как ни в чем не бывало заявил: «Давайте выпьем за наших замечательных молодых сотрудниц Леру Солнцеву и Сашу Кашеварову! Они обе талантливые и работоспособные, обе молодые и энергичные, хотя Лера, конечно, намного красивее!» Все тогда смущенно захихикали, Лера сделала вид, что ей неудобно (хотя я-то заметила, как она разрумянилась и приосанилась), и только я оглушительно рассмеялась, желая продемонстрировать, что я в восторге от остроумной шутки главного.
И вот теперь Степашкину предстояло увидеть меня в новом образе женщины-вамп. Роковой блондинки с сочной раной ярко накрашенного рта, с особенным ведьминским блеском в подведенных глазах. Посмотрим, что он скажет на это, подозреваю, что ему должно быть стыдно за то, что он когда-то публично меня унизил. Хотя наш Степашкин не от мира сего, он, наверное, и не помнит этой убийственной реплики. Лера гораздо красивее.
Как же!
Кабинет нашего главного редактора Максима Степашкина напоминал филиал лечебницы имени Кащенко. С первого взгляда создавалось впечатление, что в нем трудится не один человек, а целый отдел неугомонных карьеристов. Деловито стрекотали факсы (объясните мне, зачем одному человеку четыре факса с разными номерами?! Неужели нельзя принимать их по очереди?), мерно жужжали принтеры (он что, пишет по нескольку текстов одновременно?), тускло мерцали мониторы четырех компьютеров (как, как это возможно – чтобы один человек работал сразу за четырьмя машинами? Может быть, в его шкафу прячется пяток клонов-трудоголиков, которых Степашкин в случае необходимости выпускает на волю?).
Хозяин этого странного офиса сидел на подоконнике, по-детски болтая длинными ногами, и увлеченно читал какой-то многостраничный трактат. Прищурившись, я прочитала надпись на обложке: «Метафоры и модели изменения личности в нейролингвистическом программировании». На меня же эта углубленная в метафоры и модели личность не обратила ни малейшего внимания. Я потопталась на пороге и смущенно кашлянула, но Степашкин даже голову в мою сторону не повернул.
– Максим Леонидович…
– Сейчас-сейчас… вы присаживайтесь, – он неопределенно махнул рукой и зашелестел страницами. – Вот, хочу в следующий номер дать материал о нейролингвистическом программировании. Сейчас это очень модно.
Я уселась на стул, закинула ногу на ногу и незаметно покороче вздернула юбку. Сейчас мы посмотрим, как неисправимые трудоголики реагируют на длину красивых ног – интересно, он упадет с подоконника сам или просто выронит из рук книгу, когда обратит наконец внимание на меня?
– Знаете, Максим Леонидович, на мой взгляд, выбранная вами тема слишком сложна, – протянула я, – это интересно лишь узкому кругу читателей. Лучше бы нам сделать материал о какой-нибудь области
