весело воскликнула в ответ моя подруга.
Помню, в юности я относилась к своей внешности с педантичностью маньяка, помешанного на деталях. Я лелеяла свою физиономию, словно это было драгоценное яйцо Фаберже. Косметолог два раза в месяц, регулярные посещения солярия, маски, крема, пилинги, травяные пилюли. Когда мне было тринадцать лет, я впервые выщипала в элегантную ниточку брови. Эта добровольная экзекуция имела весьма непредсказуемые последствия – на моем лице застыло непрошеное выражение легкого изумления, что очень подкупало школьных учителей, им казалось, что я вдруг стала относиться к учебному процессу с удивленной восторженностью первооткрывателя. В пятнадцать я каждый вечер держала лицо над кастрюлькой с травяным отваром, где-то я прочитала, что это полезно для очистки пор. В восемнадцать у меня появилась первая кислородная маска. Но годы шли, и постепенно мое рвение как-то само собой сошло на нет. И вот сейчас, когда мне почти тридцать и надо бы всерьез задуматься о сохранении молодости и красоты, – сейчас мне отчаянно лень заниматься собой. Иногда я, конечно, выбираюсь в солярий или на маникюр.
Но в тот день я расстаралась на славу. Кто знает, а может быть, Кирилл Калинин – это моя судьба? Глупо, наверное, верить в любовь с первого взгляда, когда тебе уже почти тридцать. Но чем черт не шутит?
Так что я накрутила волосы на крупные бигуди, в кои-то веки втиснула ноги в ботиночки на каблуках и густо накрасила ресницы.
Перед тем как выйти из дома, я взглянула на себя в зеркало и решила, что перед такой холеной красавицей ни один парашютист не устоит.
«Ну и троица!» – подумала я, когда парашютист Кирилл Калинин открыл мне дверь. Он был как две капли воды похож на собственную фотографию. И этот факт показался бы мне обнадеживающим, если он хоть на секунду задержал бы на мне заинтересованный взгляд. Но нет, он взглянул на меня мельком, совершенно равнодушно, как будто бы перед ним находился сотрудник службы «Пицца на дом», а не симпатичная молодая женщина в новом голубом шелковом пальто.
За спиной этого парашютного секс-символа маячили два колоритных персонажа. Темноволосый толстяк-очкарик в мятой майке с рисованной семейкой Адамс на груди. «Может, тоже парашютист-экстремал? – с сомнением подумала я, поглядывая на его тугой животик пивного происхождения. – Хотя вряд ли, эту мощную тушу ни один парашют не выдержит!»
И миниатюрная блондиночка, раздражительно великолепная, похожая на экзотическую тропическую птицу, – такая же яркая, грациозная, глаз не оторвешь. Ее кожа была светло-шоколадной, как ореховая кожура, а волосы длинными, прямыми и совершенно белыми, в природе такого идеально платинового оттенка не существует. Ее тело было словно высечено из мрамора талантливым скульптором, и сама она, естественно, была в курсе совершенства своих пропорций. Обтягивающие красные штаники и топ, оголяющий идеальный живот с миниатюрным аккуратным пупочком, еще больше подчеркивали ее агрессивное великолепие. А в пупке блестело золотое колечко, взглянув на которое я вспомнила, что тоже давно планировала сделать пирсинг, да все откладывала – страшно
