если у нее обнаружат рак, она не будет лечиться. Не позволит всей семье ходить за ней, продавать имущество, чтобы продлить курсы химии или организовать поездку куда-нибудь за рубеж, чтобы сделать дорогостоящую операцию. Ну, а когда врачи сказали, что опухоль неоперабельна, она даже успокоилась.
Когда мы вернулись из Испании, ее время было на исходе. Я знал это и старался делать все, что она хочет. Но ей становилось все хуже, и она редко куда-то выходила. Только по-прежнему просила возить ее каждый день на море. Однажды вечером, когда мы сидели на берегу, она сказала:
– Ты знаешь, на небе только и разговоров, что о море и о закате?
Я усмехнулся:
– Милая, ну это же типичное «Достучаться до небес». Один в один. Хотя это классика, – сказал я просто так, ляпнул и забыл. А она:
– Да. Это «Достучаться до небес»…, – и замолчала как-то очень странно. И молчала несколько минут. Я на нее посмотрел, а она даже в лице изменилась. Я впервые за несколько месяцев знакомства видел ее такой. Она посмотрела на меня и заорала:
– «Достучаться до небес», «Достучаться до небес», «Достучаться до небес», «До-сту-чать-ся до не-бееееес»!!!! Да, мать твою, это – «Достучаться до небес»! Да! Да! Да! Дебил ты! – и снова замолчала на минуту. – Знаешь, как бы я хотела, чтобы это было «Достучаться до небес»? Только ни хрена это не так…
И она заплакала. Впервые за все это время она плакала, смотрела на меня и плакала. Потихоньку так, обреченно. И это было очень паршиво. Она положила голову мне на плечо и молчала, изредка всхлипывала. А потом заговорила тихо и спокойно:
– Как бы я хотела, чтобы это было как в «Достучаться до небес», чтобы до них и правда можно бы достучаться. Я устала «стучать». Поначалу думала, что получится…, теперь я точно знаю – там никто не откроет. Никто…. Там никого и ничего нет. Там меня никто не ждёт, и не с кем мне будет говорить о море и о закате. А ведь мне есть что об этом рассказать. Есть, – выдохнула она грустно. – Особенно о море…. Ммм, мооореее…. Мне будет так его не хватать. Как же я его люблю. Я люблю смотреть, как солнце опускается за горизонт, как огромный огненный шар словно тает в воде, становясь все меньше и меньше, а потом и вовсе исчезает. Остается только нежно-розовая дымка, которая постепенно светлеет, а потом и она исчезает…. Все исчезает. Все исчезнет, – она снова замолчала и нахмурилась, будто собиралась с мыслями или с силами.
– Нет. Это не «Достучаться до небес», – продолжила Луна. – У них была надежда, они мечтали о разговорах, сидя на облаке. У меня ее нет. Я не верю. Я знаю, твердо знаю, что там ничего нет… и от этого еще хуже, понимаешь? Не будет ничего: ни разговоров на облаке, ни моря, ни заката. Я просто умру, и все, понимаешь?.. Ты понимаешь? Меня не станет. Я не выйду замуж, не рожу ребенка, не съезжу на Кубу, не попробую сигары, ни напишу песню, я больше не сделаю ни-че-го! А ведь я всегда
