удивилась нянечка.
– Она мне сказала, что работает санитаркой, пообещала за моей подругой поухаживать, взяла сто рублей и пропала!
Баба Клава оперлась на швабру.
– Нету тут никаких Анек… Хотя постой, вот гнида!
– Вы кого имеете в виду?
– Да Анька из нейрохирургии! – воскликнула нянечка. – Она это, больше некому. Анна Петровна, с третьего этажа. Ишь, пройда, чего надумала! Клиентов моих отбивать. То-то она сегодня по нашему коридору шмыгала взад-вперед, взад-вперед. Я еще подумала: что ей тут надо? Ступай в нейрохирургию, забери свои деньги. Аньке никто не позволит в токсикологии за людями приглядывать, да и прошу я меньше, всего полтинник.
Я спустилась на этаж ниже, потыркалась в разные двери и наконец попала в сестринскую. Очень высокая и излишне полная женщина буркнула:
– Ищете кого?
– Мне бы Анну Петровну, санитарку.
– Ну, слушаю!
Я растерялась. Эта Анна Петровна совершенно не походила на женщину, которая несла сумку.
– Это вы?
– Да.
– Анна Петровна?
– Именно.
– Другой нет?
Санитарка шумно вздохнула:
– В этой смене работаю я.
– Нет ли другой какой Анны Петровны?
– У нас нет.
– А в больнице?
– Тут пятнадцать отделений, – обозлилась нянечка, – всех знать невозможно.
Сказав эту фразу, она схватила чашку и залпом выпила ее. Я невольно проследила глазами за ее широкой ладонью с короткими, потрескавшимися от тяжелой работы пальцами и обломанными ногтями и вдруг ощутила укол тревоги. Я поняла, что насторожило меня, когда женщина, несшая сумку, поставила ее на асфальт в ожидании автобуса. У той Анны Петровны были тоненькие беленькие пальчики с красиво наманикюренными, покрытыми красным лаком ноготками. Каким это образом, работая поломойкой, можно иметь длинные ногти с необлупившимся лаком?
Глава 5
Чувствуя все возрастающую тревогу, я вернулась в токсикологию и спросила у медсестер на посту:
– В какой палате лежит Виктория Виноградова?
Девушки переглянулись. Потом одна осторожно осведомилась:
– А вы ей кто?
– Близкая родственница.
Девчонка насупилась.
– Ступайте к врачу. Семен Михайлович в ординаторской.
Я вновь пошла в другой конец коридора. Честно говоря, прогулки по воняющему хлоркой линолеуму начали меня утомлять. Ну отчего просто не сказать номер палаты? Зачем гонять человека взад-вперед?
Услыхав, что к нему явилась близкая родственница Виноградовой, врач велел:
– Садитесь.
Я плюхнулась на железную, круглую, выкрашенную белой краской табуретку.
– Виктория скончалась.
Я чуть не свалилась на пол.
– Когда?
– Официальное время
