Он у нас в «Каштанке» главную роль исполнял. Да ещё как! Три раза раскланиваться выходил.
– Как зовут собаку? – с удивлением спросил я. – Берген?
– Ой, правда, хорошее имя? Это Саша придумал. Оригинальное имя, правда? – затараторила Липучка.
– А что это значит – Берген? – спросил я. – Уж лучше бы назвали просто Бобиком или Тузиком. А то Берген какой-то… Чуть ли не «гут морген»!
– Сам ты «гут морген»! – рассердился Саша. – Мы со смыслом назвали.
– С каким же смыслом?
– Не понимаешь, да? Эх, и медленно у тебя котелок варит! Какой породы собака?
– Шпиц, – уверенно ответил я, потому что эту породу нельзя было спутать ни с какой другой.
– Ясное дело, шпиц. А теперь произнеси в один приём название породы и имя. Что получится?
– Шпиц Берген…
Шпиц Берген… Да, видно, Саша, как и я, бредил путешествиями и дальними землями, если даже собаку в остров перекрестил.
Саша вытащил из шалаша большой фанерный ящик,
– А это что? – спросил я.
Он опять нахмурился:
– Не видишь, что ли? Ящик из-под сахара. Мы его к плоту прибьём – и получится капитанский мостик, с которого я буду вами командовать. Понял?
– Понял.
– Мог бы сам догадаться.
После этого мне, конечно, не очень-то хотелось задавать Саше новые вопросы. Но я всё-таки не удержался и спросил:
– А куда мы поплывём? Куда-нибудь далеко-далеко? Я давно хотел…
И эти слова почему-то очень не понравились Саше.
– Ишь какой Христофор Колумб объявился! «Поплывём! Далеко-далеко»! Будем здесь, возле холма, курсировать – и всё.
– У-у!.. – разочарованно протянул я. – Это неинтересно. Я думал, будем путешествовать…
– Мало что неинтересно! Не могу я уехать. Понял?
– Почему не можешь?
– Не могу – и всё. Тайна!
– Тайна? – шёпотом переспросил я. Это слово я всегда произносил шёпотом. – Здесь, в Белогорске, тайна?
– Да вот, представь себе. Здесь, в Белогорске.
– И ты из-за неё не можешь уехать?
– Не могу.
Я позавидовал Саше: у него была тайна! И, наверное, очень важная, если из-за неё он отказывался от дальнего путешествия. Чтобы я больше ничего не выведывал, Саша тут же заговорил о другом.
– Ты, Олимпиада, кормила Бергена? – с напускной строгостью спросил он.
Я помимо воли улыбнулся:
– Олимпиада!..
– Чего зубы скалишь? – разозлился Саша. – Ничего нет смешного. Пьесы Островского никогда не читал? У него там Олимпиады на каждом шагу.
– Я читал Островского. И даже в театре смотрел.
– Ой, ты небось каждый день в театр ходишь? – воскликнула Липучка, которая совсем не обиделась на меня.
– Не каждый день. Но часто…
– Ты
