И таким образом заповедь, данная для жизни, послужила мне к смерти, потому что грех, взяв повод от заповеди, обольстил меня и умертвил ею.
Не сказал «заповедь сделалась для меня смертью», но – послужила, объясняя тем необыкновенность и странность такой несообразности. Цель заповеди – вести к жизни, для чего и дана она. Если же произошла из того смерть, то виною этого не заповедь: ибо меня обольстил и умертвил через заповедь грех, то есть стремление к худшему и испорченное и грехолюбивое сердце, а лучше сказать – удовольствие. Ибо если бы не было заповеди, показывающей грех, то я и совершающим грех не почитался бы, и не был бы повинен наказанию; ибо слово умертвил следует понимать о том и другом, и о грехе и о наказании, как и выше сказано о словах я умер. Вся сущность мысли апостола такая: когда нет закона, то грех не вменяется; когда же пришел закон и нарушен, то грех обнаружился и ожил, так что через нарушение заповеди грех, то есть обнаружение и состояние греха выступает, тогда как прежде он и не существовал и не вменялся, потому что и закона не было. Поэтому закон сам по себе не был причиною греха, но он не мог и освободить от него, так что, вследствие этой немощи закона, мы возымели нужду в благодати.
12. Посему закон свят, и заповедь свята и праведна и добра.
Здесь весьма явно заградил уста маркионитов, манихеев, симониан и всех охуждающих Ветхий Завет, ибо ясно провозглашает, что закон свят и заповедь свята, и праведна, и добра. Различает же закон от заповеди, как общее от частного, ибо в законе одно составляет догматы, а другое заповеди. Итак, и догматы закона святы, и заповеди касательно деятельности святы, и праведны, и добры. Следовательно, они суть законоположения благого и праведного Бога, хотя упомянутые еретики и богохульствуют, что закон происходит от злого бога.
13. Итак неужели доброе сделалось мне смертоносным? Никак; но грех, оказывающийся грехом потому, что посредством доброго причиняет мне смерть, так что грех становится крайне грешен посредством заповеди.
Закон, говорит, не сделался для меня смертию, но меня умертвил грех, да окажется, какое зло есть грех, и что он, несмотря на врачевание законом, стал хуже. А под грехом, как сказали мы выше, разумей и склонную к удовольствию волю и стремление к греху и потому диавола и самую деятельность, увлекаемую удовольствием. Благодарение Христу, освободившему нас от такого зла!
Так что грех становится крайне грешен посредством заповеди. Какая пагуба есть грех, это открылось через заповедь, ибо грех воспользовался заповедью к смерти. Так и о болезни, когда она через врачебные пособия приходит в худшее состояние, можно сказать, что она обнаружила злокачественность свою посредством врачебного искусства, хотя не получила от него никакой пользы.
14. Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху.
Апостол сказал, что грех открылся через заповедь. Поэтому, чтобы ты не подумал, что виною греха
