массовки уже топтались на своих местах, фотограф протирал объектив, прохожие засматривались на необычное действо, а кто‑то даже заинтересовано останавливался. «Светочка, а может, не надо лезть? Там высота метра четыре. Может, я прямо здесь, на твердой земле, так сказать, провозглашу?» Света ничего на это не сказала, больше того, даже не шелохнулась. Она монументально замерла на месте, и лишь ее глаза медленно повернулись, нацелив черные, как два пистолетных дула, зрачки Успенскому прямо в лицо.
Вадим Сигизмундович все понял, тяжело вздохнул, поднялся на одну ступеньку и снова замер. «Ладно, – процедила Света, достав мобильный. – Алло, МЧС? Тут человек на здании собора на Малой Грузинской, кажется, прыгать собрался, приезжайте скорее с батутом, ага!» Сбросив вызов, она обратилась к Успенскому: «Доволен? Сейчас приедут спасатели. Давай уже Вадик, миленький, лезь, люди ждут».
Успенский перекрестился и поднялся еще на несколько ступенек, потом еще на две. Когда он дополз до козырька, машина МЧС уже парковалась поблизости. Хорошо, что ребята успели растянуть батут, плохо, что сигнализировали в полицию.
И вот свершилось! Первый раз за год работы ей удалось поднять Успенского выше третьей полосы, больше того – до самой передовицы! Это был нечаянный, но заслуженный успех. Поэтому трофей, газета, был Свете особенно дорог. Снова ласково погладив его взглядом, она с наслаждением откинулась на упругую спинку кресла, развела плечи, слегка потянув лопатки, расслабилась.
За большим окном кофейни пульсировала оживленная улица. День выдался погожим. Света любила Москву такой, при таком освещении и с такого ракурса. Кофейня находилась в самом центре столицы, на Маросейке. Летнее веселое солнце, казалось, раскрашивало истомившихся за холодные месяцы обитателей столицы в сочные живые цвета. Они энергично сновали на фоне величественной дореволюционной архитектуры, излучая стремление жить. На проезжей части как всегда теснились автомобили, но здесь, в центре, они были по большей части дорогие, а то и роскошные, радовали собой хищный Светин глаз. Вот только что мимо кафе проехал шикарный кабриолет «Мазерати», да еще и с каким красавчиком за рулем! У нее даже екнуло внутри, но она одернула себя – не до красавчиков сейчас, тут бы хоть хорлю Успенского довести до нужной кондиции, а именно – до ЗАГСа. По ощущениям, совсем чуть‑чуть осталось, но сколько сил вложено!
Хотя на усилия Света никогда не скупилась, этому и была обязана тем, что сейчас, в разгар рабочего дня, когда другие томятся в душных офисах, она попивает кофе в приличном заведении, радуется достижениям и любуется «истинной» Москвой.
От этой Москвы не веяло серостью и убожеством спальных районов, которые нагоняли тоску даже большую, чем провинциальное захолустье. Светочка с ужасом вспоминала первые годы в столице, когда, вырвавшись из своей «дыры», к удивлению оказалась в обстановке
