глаз японца.Подивиться на небо любой здесь до колик рад:
Как сестра, мне не кровная, так и мой кровный брат:
Коловрат, вероятно, решил здесь заделаться солнцем.
Каждый, голову запрокинув, со смаком клянёт фашизм
(Вслух клянёт, про себя же иные – «Как бел и пушист
Он бывает». Пойди, объясни им, что «вы не правы»).
И как сильно клянёт он его, как он ругает, так
Он и любит людей. Не меньше. Здесь в мозгу его тоже бардак:
От вина, лсд или просто – целебные травы.
Каждый первый, второй или третий… Коловрат же – почти клондайк:
Ищешь светлые чувства в себе, не найдёшь – так «другие дай».
В мире том, где «не то», это очень удобный случай.
Так он шепчет нам ночью. И разве всем распрям «нет»
Сразу хором – при солнце мы? Да, коловрат не свят, да, он не
Безупречен. Но свастику всё же не держит. Вглядись получше.
Лисы
Норы пустеют, дальше – пустуют. Идёт за лисой лиса.
Под чуткими лисьими лапами хрустят сухие леса.
Лисы идут к рассвету, без него им уже невмочь.
Там, где дом, остаться они не прочь, но тьма гонит их прочь.
Лисы с надеждой ищут незнакомые след и курс.
Лисы хотят испробовать новый рассвет на вкус.
Новый рассвет, новая жизнь, но…
Ясно одно:
Этот рассвет их встретит; он тоже будет лисой.
Встретит, научит, как правильно солнцем играть в серсо.
И сколько ещё шагов впереди, пожалуй, не важно совсем:
Девять ли тысяч, восемь ли сотен, семь.
Тайну раскроет: «Все лисы – кицунэ в душе.
Входите в чужие сны, несите меня тем, кто слеп, не думайте о пораже-
ниях. Тьма не страшна, если знаешь, что можешь создать огонь.
Помните: кицунэ это умеют так, как никто другой».
Лисы идут. Рядом с ними – другая лиса…
Та, что в который раз рождена была на небесах.
Маша
Маша играет с куколкой. Из куколки будет бабочка. Только Маша об этом не знает пока. Маше пять. Умница, любимица взрослых, каждое утро – чудо с почти что живою игрушкой за пазухой, чудо в пижаме и тапочках. Маша скучает о небе, о самолётах и облаках. …Холодно так, что насквозь. Там, наверху, часто – лишь щёлкою просинь. Машина грусть – как погода: почти на нуле: из всех времён года Маше больше всего нравится осень: в ней – день рождения: «мам, ну запомни: мне пять осеней, не пять лет».
…Аэропорт. Первое октября. Первое путешествие за границу. Радость – по чашкам, тарелкам, везде – через край. Маша увидит Канны, Маша увидит Ниццу… Маша сегодня увидит ей не знакомый рай. …Облачность, вязкий туман. Скорость всё больше и больше. «Мамочка, разве так, быстро мы долетели, разве так быстро садиться должны? Перед глазами всё просто мелькает. – Доченька, мы над Польшей, Мы долетели, но не до той страны».
Божия Матерь… Здесь католичество. Пусть и Мадонна… Крестишься, думаешь: «Так вот как жизни крушат…» Маша, понятно, ангел. За руку
