промокнете.
Вывел я чешского мамонта Гонзика на прогулку. Мамонт увидел пуделя и побежал за ним. Поиграть хотел.
А тут птичка на забор села. А из мусорного бака кошка вылезла.
Птичка полетела. Кошка за ней. За кошкой пудель. Мамонт за пуделем. Я за мамонтом.
Прибежали все к реке. Река глубокая. Переправиться не можем. Сидим. Тяжело дышим.
Есть примета: если мамонт за пуделем побежит, значит, быть дождю.
Дождь и пошёл. Все спрятались под мамонтом. Сидим. Переживаем за мамонта. Мамонт-то сверху намокает. Хорошо, что не промокает.
Тут лодка подплывает. Дед Мазай всех в лодку грузит. А мамонту нельзя. Лодка потонет. Погрузил всех в лодку дед Мазай, пообещал, что за мамонтом корабль пришлёт. И уплыл. А я с мамонтом остался. Друзей на переправе не меняют.
Пришёл корабль. Мамонт только на корабль ступил – корабль сразу и потонул. Плохие корабли стали делать. Ненадёжные.
Еле мамонта из воды вытащил. Мамонт совсем промок. И отряхнулся. Я тоже почувствовал, что в реке побывал.
Пока мамонт в реке был, река из берегов вышла и затопила город. В городе началось наводнение. Образовалось новое русло реки. В центре города. Сгорели деньги какого-то банка. Какого-то олигарха. Кажется, миллионера. Кажется, Рокфеллера. Ненадёжный оказался банк. Ненадёжный Рокфеллер.
Рокфеллер прислал за нами самолёт. Но мамонту захотелось в воздухе по-большому. Самолёт этого не выдержал и развалился. Непрочный был самолёт. Ненадёжный.
Когда мы с мамонтом спускались на парашюте, из-за скученных облаков ничего не было видно. И мы приземлились на Останкинской башне.
Мамонт балансировал на самом пике антенны, что твой слон в цирке. И мамонту это нравилось.
Телевидение хотело у мамонта взять интервью. И ведущие дикторы, купив в буфете по батону колбасы, в виде взятки совали мамонту в рот колбасу.
Мамонт не брал взяток и был вегетарианцем. Ему было глубоко плевать на интервью и колбасу с самой высокой высоты Останкинской башни. Ему нравилось смотреть на всех сверху. Мамонту казалось, что он маленький птеродактиль или дракончик. Сейчас подует свежий ветер. И он, как дракончик, полетит над Москвой.
Мамонту нравилось. Тем более что дождь кончился.
А потом, мамонт слушался только меня. Поживите с мамонтом неделю. И он вас тоже будет слушаться. Если только колбасу ему в рот пихать не будете.
– Гонзик! – попросил я мамонта. – Обедать!
Мамонт слегка нагнул Останкинскую башню и легко спрыгнул на землю.
Мамонту было не привыкать.
Мы иногда с Гонзиком вспоминаем полярные льды, и тогда мамонт весело, как с ледяной горки, съезжает с крыш домов. Поэтому, если вы в Москве услышите взрыв и грохот, как от столкновения Луны с Землёй, не обращайте внимания. Это не атомная бомба. Это мы с мамонтом Гонзиком развлекаемся. Катаемся. Как в детстве.
