и смотрит на небо. Говорит:
– Знаешь, а ведь свет такой разный. Постоянно. Каждый день, даже если стоит безоблачная погода, он отличается от самого себя прежнего. Порой достаточно посмотреть на него под определённым углом, заметить его переменчивость, и он уносит тебя в какие-то далёкие воспоминания или чувства – туда, где свет когда-то был таким же. Такое вот путешествие во времени. С помощью света. У тебя бывает такое?
Я не знаю, как ответить. Но ощущаю, что ощущаю, о чём она говорит. Я знаю, что это, когда за окном зима, а свет льётся не прозрачно-матовый и сверхяркий в отблесках, а лёгкий и цветной, как летом, и вот ты уже в деревне на каникулах.
– Бывает.
Мы возвращаемся домой. Нас не было несколько часов. Мои ноги приятно ноют от долгой и полезной ходьбы, и я, усталый, закрываю глаза и плюхаюсь всем весом на кровать, где я лежу сейчас… где открываю глаза. Моё путешествие окончено.
И я по-прежнему один.
6. Жалость – это камень
Я простила его. Злилась и кляла, но простила. Очень скоро. Наверное, потому что давно предчувствовала и, затаившись, ждала. Не послушалась, в общем.
И потом снова ждала. Надеялась, что он вернётся.
Я и сейчас его жду. До сих пор сердце легчает на секунду, теряет вес, как в вакууме, когда вижу в толпе знакомую фигуру. Незнакомца, похожего на твоего папу.
Самое больное в жизни это разрыв. Когда сросшиеся души разрывают надвое беды и обстоятельства – обстоятельства и есть наши главные беды, то обе половинки начинают медленно угасать до полной погибели. Но не бывает такой силы, способной устранить незримый клубок нитей окончательно, тех сосудов и вен, что питали прежде единый организм. Они натягиваются, но не рвутся. Так и мы с твоим отцом остались связанными. Навсегда. Я «слышу» его сердцем. Даже если человека уже нет в живых – связь остаётся, покуда не уйдёт второй. Таков закон.
Потом обстоятельства и страдания принялись мучительно разрывать нас с тобой. Беды сплачивают какое-то время, но после…
На первое место вышла твоя… болезнь. И ты, и я отдавали все силы, внимание, разговоры ей. И скоро вместо любви к тебе у меня остались только долг и жалость. Мне стало противно быть собой! Я пыталась заставить относиться к тебе, как прежде, до болезни, но смотрела на то, как ты лежишь в кровати и радуешься лишь тому, что можешь немного пошевелить головой, руками, пока твои друзья во дворе гоняют мяч, слушала, как ты врёшь бабушкам по телефону, рассказывая о том, что почти здоров, что можешь сидеть, подниматься самостоятельно, и рыдала. Я не понимала, откуда берётся у тебя столько мужества, и почему его нет у меня. Я жалела тебя, а жалость не должна быть первее любви. Настоящей материнской любви. А любить из жалости…
