Ну и потом я проснулась. И очень расстроилась, что это был сон. Так мне с ним хорошо было. И всегда он мне по-доброму снится. По-доброму и к добру. Правда, последние полгода ни разу не приходил. Вот интересно, эти сны – только игра моего воображения или правда он откуда-то приходит?
– Наверное, все же приходит откуда-то. Случаются же вещие сны. Их кто-то нам посылает, – отозвалась Варя.
– Но чаще всякая чепуха в голове мельтешит, это уже родной мозг обрывки дневных впечатлений прокручивает, – задумчиво заговорила Наташа. – Хотя я вот вспомнила, что пару месяцев назад мне приснилось, как я иду по Староконюшенному мимо школы. Там школа такая старинная стоит, дореволюционная еще, я все время этим зданием любуюсь. И вот иду я там, а навстречу мне мой муж с девушкой. Идет, обнимает ее. На улице – никого. Только я и они. И он уже почти ко мне подошел, а меня все равно не видит, смотрит сквозь меня. Я его окликнула, а он идет себе, целует ту. Словно я человек-невидимка. Такой гадостный сон. Я даже вскрикнула. И проснулась. И муж проснулся. Я только тогда и поняла, что это всего лишь сон. Рассказала ему. Он меня еще по головке гладил. Утешал. «Успокойся, малышка», – говорил. А ведь это мне предупреждение было!
– А вот зачем эти предупреждения, интересно? Мы же все равно им не верим. «Это сон, это во сне». Утешаемся. И стараемся забыть поскорее, – недоумевала Варя.
– Может, чтоб удар смягчить. Сама не понимаю. Но одно чувствую: вот сейчас бы я в крови того дракона искупалась. С ног до головы. Чтобы ничегошеньки не чувствовать, стать непробиваемой на веки вечные. Понимаешь?
– Да. Очень хорошо понимаю.
– А почему ты меня про сны спросила? – встрепенулась вдруг Наташа.
– Я сейчас одну балладу с чешского перевожу. Просто для себя, из любви к искусству. Сердце радуется. До того красивая! И тоже, как ты говорила: у каждого народа свое. Вроде мы и похожи, и языки родственные, а все равно – есть такие различия, в которых душа народа раскрывается, и любишь эту душу, и видишь, какая она прекрасная, иная, чем наша, и при этом родная. Хочешь, расскажу? На твою историю похоже.
– Расскажи, – попросила Наташа.
– «Свадебные рубашки» – так называется баллада, – начала Варя. – Девушка плачет и молится перед иконой Богоматери: «Господи! Где мой батюшка? Уже на могилке его травка растет! Господи! Где моя матушка? Там лежит, возле батюшки, сестры тоже нет, брат убит на войне. Был у меня, несчастной, милый, жизнь бы отдала за него, но он отправился в чужие края и до сих пор не вернулся. Собирался в дальние края, утешал меня, слезы утирал, говорил, чтобы я лен посеяла, а пока лен растет, вспоминала бы его каждый день, через год сделала бы изо льна нити, через два – из нитей соткала бы полотно, а на третий год рубашки бы ему и себе сшила-вышила. И когда рубашки будут готовы, можно будет сплести мне свадебный веночек. И вот – рубашки уже готовы, вышиты, сложены, уже скоро цветочки завянут на моем свадебном веночке, а о милом моем – ни слуху ни духу, три года – ни одной весточки, жив ли, здоров ли, только Боженька о том знает! Дева Мария, Ты одна можешь помочь мне! Верни мне милого из чужих краев, единственного моего, ненаглядного, верни мне милого! А если нет,
