сыграла несколько проходных ролей в кино, пару раз снялась в рекламе, пару раз появилась в мыльных операх для домохозяек… Ну а потом мне подвернулась эта… возможность. Тогда мне казалось – большого вреда от этого не будет. Мне казалось, что это просто черный ход, через который можно попасть в большое кино. Только потом я поняла, что на самом деле это была дорога в никуда.
Я затоптал почти прогоревший костер.
– Однажды вечером, года три назад, я ужинал в ресторане Пита… ну, в том, который на берегу, ты знаешь. Туда зашел один парень с приятелями – я его помню, он учился с нами в одной школе, только имя его забыл. Они сидели совсем рядом, за соседним столиком. Сначала они над чем-то смеялись, потом этот парень достал из сумки DVD-диск, вставил в ноутбук и развернул его так, чтобы его друзьям было видно экран. И чтобы мне было видно тоже… Сначала пошли титры, и я заметил твое имя, а потом на экране появился песчаный тропический пляж, по которому шел какой-то мужик в костюме Адама. Я знал, чтó будет дальше, но мне не хотелось этого видеть, не хотелось даже думать об этом, поэтому я просто оставил на столе деньги и ушел.
Томми сбросила шлепанцы и зарылась пальцами ног в рыхлую землю под бревнами.
– Дядя Уилли говорил тебе, что собирается ехать за мной?
Я покачал головой:
– Нет. Я узнал только сегодня утром – тетя Лорна сказала.
Томми села.
– Я должна кое-что тебе сказать.
Мне не хотелось слышать то, чтó она собиралась мне сообщить, поэтому я снова покачал головой.
– Мне вовсе не обязательно знать подробности.
– Позволь уж мне решать. И потом, я тебя знаю – ты ведь неплохой человек, так что…
– Иногда я могу и солгать.
– Это мне тоже известно. – Она встала и, подойдя ко мне, села рядом и, прижавшись, положила голову мне на плечо. – Я читала в Интернете все твои статьи… и это были хорошие статьи. Просто удивительно, как тебе до сих пор не предложили перейти в газету посолиднее.
– Мне предлагали.
Она кивнула.
– Дядя Уилли говорил мне в самолете. Он сказал – ты никуда не перейдешь, пока не доведешь дело до конца… пока не скажешь свое последнее слово.
Я кивнул. От потушенного костра поднялась тонкая струйка дыма и попала мне в глаз. Я моргнул.
– Ты по-прежнему не можешь успокоиться?
Я покачал головой:
– Нет.
– Не можешь или не хочешь? – настаивала она.
– Я должен. Хотя бы ради дяди Уилли.
Томми снова склонила голову мне на плечо и закрыла глаза.
– Ну а если то, что ты так хочешь узнать, тебе не понравится?
– По крайней мере, я буду знать правду.
– Иногда правда может убить.
После этого мы долго молчали, наконец я спросил:
– Так что ты хотела мне сказать?
– Это может подождать, – ответила Томми, не открывая глаз. Завозившись на бревне, она положила голову мне на колени, а я обнял
