же сам Куклов Павел Андреевич. Директор Имперской службы безопасности, – ответила она благоговейным шёпотом.
– Сам серый кардинал по мою душу явился, – горько усмехнулся Пашка.
– Не за душой, а за телом, – хихикнула в ответ медсестра.
– Да уж, – скривился в ответ Пашка. – Теперь главное, чтобы ни у кого из его ребятишек дурных наклонностей не появилось. А то ведь воспользуются случаем.
– Не переживай, – рассмеялась в ответ сестра. – Если потребуется, они сюда всё что угодно притащат. Из-под земли найдут, а притащат.
– Ты о чём это? – не понял Пашка.
– О том самом. Думаешь, их только твоя регенерация интересует? Они теперь тебя только что на запчасти не разберут, чтобы выяснить, что, на что и как влияет. Потерпи, будут тебе и бабы и свисток, – ехидно усмехнулась она.
– Вот только этого мне ещё не хватало, – схватился Пашка за голову. – Пусть на дисках порнуху смотрят.
– Извини, но это одна из важнейших функций человеческого организма, – пожала плечами медсестра.
– Да иди ты к чёрту со своими функциями, – огрызнулся Пашка.
– Не с моими, а с твоими, – усмехнулась она в ответ. – Чай ещё будешь пить? – спросила она без всякого перехода.
– Спасибо, – ответил Пашка, отрицательно мотнув головой. – Ты иди пока. Мне подумать надо, – тихо сказал он, осторожно укладываясь на кровать.
– Думай. Тебе полезно, – съехидничала рыжая, выкатывая из палаты столик.
«Стерва рыжая», – беззлобно подумал Пашка, скользнув по её округлостям извечным мужским взглядом.
Несмотря на слабость и полное отсутствие воспоминаний о прошлой жизни, Пашка был почему-то уверен, что женщин в его жизни было много, но постоянной подруги в ней не наблюдалось. Как следствие, оживающий организм молодого мужчины откликнулся на увиденное вполне здоровым томлением в определённых частях тела.
Мрачно вздохнув, Пашка покосился на приподнявшееся одеяло и тихо, чтобы не могла записать камера, проворчал:
– В зеркало на себя посмотри, Казанова.
Этого оказалось вполне достаточно, чтобы все фривольные мысли моментально улетучились, а вместо них появились размышления о будущей судьбе. То, что старик пообещал осыпать его золотым дождём, Пашке слабо верилось. Как дали, так и отберут, подумал он, вспоминая обещания старика. Так и не придя к какому-то конкретному решению, он уснул, утомлённый слишком насыщенным событиями днём.
Дорога ложилась под колёса длинной извилистой лентой, заставляя её любимый кабриолет мягко покачиваться на амортизаторах, легко вписываясь в очередной поворот. Она любила быструю езду. Она вообще любила всё быстрое. Быстрая езда, быстрый полёт, иногда даже быстрый секс.
Это было динамично, захватывающе и будоражило кровь, заставляя её забывать о том, кто она такая и как должна себя вести, чтобы не уронить чести фамилии. И словно специально, ей, как назло, каждый божий день напоминали об этом.
Вот
