По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову. Николай Гарин-Михайловский

Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову - Николай Гарин-Михайловский страница 2

По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову - Николай Гарин-Михайловский

Скачать книгу

так, что без голоду голод выйдет… земля как жена – по рукам пошла, дрянью стала. Из-за чего же ушли? Чего пустое говорить: отбилась земля, народ отбился. Люди башкиры, кто говорит… Все люди, да не всякий к земле годится. У другого топор сам ходит, а я вот, золотом меня засыпь – не столяр, хоть ты что.

      – Это можно понять, – уткнувшись в землю, поясняет третий.

      – Вы вот здесь так говорите, – отвечаю я, – а в России скажи крестьянам, что общину уничтожат, разрешат продавать участки, – я думаю, они запечалились бы.

      Светлый блондин неопределенных лет, нос кверху, Василий, задорно тряхнул кудрями:

      – Так ведь с чего же печалиться? Нужда придет, погонит – также уйдешь… Нас погнало… Тридцать лет за землю платили, – кому досталось? На обзаведенье пригодились бы теперь денежки наши… кровные денежки от детей отнимали, а чужим осталось.

      Последний звонок, и я спешу в вагон.

      Там, в России, я не слыхал еще таких речей, там пока только меткие характеристики: «пустое дело», «бескорыстная суета».

      15 июля

      Все дальше и дальше. Вот и Сибирь… Челябинск…

      Помню эти места, где проходит теперь железная дорога, в 91 году, когда только производились изыскания.

      Здесь, в этой ровной, как ладонь, местности, царила тогда николаевская глушь, – полосатые шлагбаумы, желтые казенные дома, кувшинные, таинственные чиновничьи лица, старинный суд и весь распорядок николаевских времен.

      Тогда еще, как последняя новость, сообщался рассказ об исправнике, который, скупив у киргиз ветер, продавал киргизам же его за большие деньги (не позволяя веять хлеб, молоть его на ветрянках и проч. и проч.).

      Я помню наше обратное возвращение тогда.

      Была уже глубокая осень. Мы ехали по самому последнему колесному пути. По двенадцати лошадей впрягали в наш экипаж, и шаг за шагом они месили липкую грязь: уехать тридцать верст в сутки была идеалом.

      Надвигалась голодная зима 91 года, и деревня за деревней, которые мы проезжали, стояли наполовину с заколоченными избами; это избы разбежавшихся во все концы света от голодной смерти людей.

      Редкий крестьянин, торчащий тогда у своих ворот, имел жалкий, растерянный вид, провожая пустыми глазами нас, последних путников.

      Один растерянно подошел к нашему экипажу, когда мы выезжали из грязной околицы его деревушки.

      – А вы постойте-ка… – Мы остановились. – Вы чиновники? Это что ж такое?

      Так и замер этот крик, вопль, стон в невылазных лужах далекой Сибири.

      Им не привозили хлеба – это факт. Нечем было везти за сотни и тысячи верст. Подохла скотина от бескормицы, и на оставшихся в живых, никуда не отшатившихся мужиках и бабах пахали они весной свою землю.

      А теперь уже прошла здесь железная дорога, и мы мчимся в вагонах. И в каких вагонах: вагон-столовая, вагон-библиотека, ванная, гимнастика, рояль. Почти исчезает впечатление утомительного при других условиях железнодорожного пути. Тогда, при проектировке только дороги, едва-едва натягивали одиннадцать

Скачать книгу