посмотрел на нее.
– Я скажу отцу, потом поговорим с твоими родителями. – Изабель откашлялась. – Как думаешь, что они решат?
– Теперь им придется разрешить нам пожениться. Иначе, когда родится ребенок, будет еще хуже.
– Они подумают, что я это нарочно подстроила.
– А ты это подстроила? – Этьен посмотрел ей прямо в глаза.
Взгляд Изабель похолодел.
– Это ведь ты пожелал греха, Этьен.
– Ты тоже, la Rousse.
– Если бы только maman была здесь. И Мари.
Отец вел себя так, словно не услышал ее. Он уселся на скамью рядом с дверью и принялся обстругивать сук – мастерил новую мотыгу взамен сломавшейся нынче утром. Изабель неподвижно стояла перед ним.
Голос ее звучал совсем тихо, она подумала было, может, стоит повторить, и даже рот уже открыла, но отец не дал ей заговорить.
– Стало быть, все меня оставляют, – сказал он.
– Извини, папа, но Этьен говорит, что здесь жить не будет.
– Да и я не потерплю никого из Турнье у себя дома. И после моей смерти ферма тебе не достанется. Приданое ты получишь, но ферму я завещаю племяннику, тому, из Опиталя. Турнье моя земля не достанется.
– Но ведь близнецы вернутся с войны, – возразила Изабель, глотая слезы.
– Не вернутся. Они погибнут. Они не солдаты, а крестьяне. Ты и сама это знаешь. Два года прошло, а от них ни слова. А ведь сколько народа за это время вернулось с севера, весточку было с кем прислать.
Изабель оставила отца сидеть на скамье и пошла через поля, вдоль реки, к ферме Турнье. Было уже поздно, быстро темнело, на холмы и спускающиеся с них террасами поля с наполовину вызревшей рожью ложились длинные тени. На деревьях о чем-то оживленно переговаривались скворцы. Дорога между фермами казалась длинной, в конце ее была мать Этьена. Изабель замедлила шаг.
Она уже входила в рощу Турнье – каштаны в это время года давно уж отцвели, – как увидела, что из-за деревьев на тропинку выскользнула чья-то большая тень.
– Sainte Vierge, aide-moi – Святая Дева-заступница, – машинально пробормотала Изабель.
Она не сводила глаз с волка, который, в свою очередь, смотрел на нее. Желтые глаза его мерцали в темноте. Волк двинулся в ее сторону, и тут Изабель услышала чей-то голос: «С тобой этого не должно случиться».
Она наклонилась и подобрала толстый сук. Волк замер. Изабель разогнулась и шагнула вперед, размахивая суком и громко что-то выкрикивая. Волк попятился и, когда Изабель размахнулась, повернулся, метнулся в сторону и исчез среди деревьев.
Изабель помчалась вперед, миновала рощу и пересекла поле, не обращая внимания на острые колючки, впивающиеся в лодыжки. Добежав до грибообразного булыжника, отмечающего дальнюю границу огорода Турнье, Изабель остановилась и перевела дыхание. Страх перед матерью Этьена куда-то улетучился.
– Спасибо,
