на свою планету, поскольку время поджимало, мне надо было на нашем «Флексе» тащится за средней внучкой в школу!
Творческий семинар
Горацио: Смотрите, Гамлет, тута скоро произойдёт одно явленье, которое понять не сможет мудрейший даже среди мудрых. Из ничего средь мрака ночи фигура выйдет исполина, доспехи, шлём и даже шпоры напоминают всем кого-то. Того кто был и вам так дорог. Шута Иорика проказы сейчас ушли в чертоги Гебы, где и освоили пространство. Так он шутейно шлёт оттуда китайское предупрежденье. Холод ночи нам не вредит. Итак, вперёд!
Крузенштерн: Когда б я не был человеком в пальто, и, где-то, пароходом, боялся б летней я простуды. Сейчас же, в бронзе и каменьях, что осыпаются угрюмо, мне не доступен и нестрашен сей переплёт. Пусть житель Бронкса, некто Биндер, создав обрез золототканный, на переплёт моей обложки, печальный поместит сафьян. И Ипполиту отошлёт!
Гамлет: Горацио, о бледнолицый друг мой! Подай стакан с сидрахо Крузенштерну! Скажи, что я легко поверил в муки, которые он перенёс на сцене. Хотя сидевший рядом Немирович, скандаля с Данченко и заостряя темы, меня вот к Станиславскому послал. И я впервые в жизни не поверил, когда услышал где-то мозжечёчком, как мой гипофиз рёк: Гипоталамус тебе сказал конкретное «не верю!»
Уважаемые слеподраки нашего члегоноста! К вам обращаюсь я, друзья мои! Я бы мог бы вслед за гениальным автором этих строк продолжить, обкладывая всех присутствующих братьями и, даже, сёстрами, но, скромные анатомические и психофизиологические особенности наших органоидных прилямпкоидов, не позволяют мне сделать это! Мы сегодня собрались здесь, а, говоря по-научному, тута, для обсуждения вопроса, тесно связанного с нашей общественной деятельностью. Всех нас объединяет одна, но пламенная мразь, извините, страсть, к изучению материальной и моральной культуры, языка и прочих особенностей жителей отдалённой от нас миллионами промилей, а, я не побоюсь этого слова, и литров в микроэквиваленте, планеты, которую тамошние жители, так и не могущие в силу религиозных особенностей выговорить её истинное имя, называют просто и даже безыскусно – Матушка Земля! Да и сами обыватели, в силу своей сугубой религиозности, частенько посылают друг друга к такой же матери, именно это самое и имея ввиду! А, иногда, и вводят в еду непременно повторяя, что имею, то и иду. Я прошу меня извинить. Тонкие семантические, фоновые и словарно-фонарные особенности изучаемого языка иногда допускают самые двусмысленные для нас толкования. Две словарные конструкции остались на нашей планете памятниками в себе. «Одень на x** шапку, а то уши обморозишь» и «Да нет возможно!» Отсюда и все трудности в изучении. Смысловые особенности аборигенов и степень нашего познания соприкасаются, где-то сиренево-фиолетово. Во фразе «Сигнал к атаке три зелёных свистка вверх», мы не находим смысла, а для местного населения, одетого в одежду
