сухая трость
(она не зацветет весной)
и листьев с выгнутыми спинами
подножный хруст
а ночью
глазами желтыми совиными
луна глядится в небо
и в пруд
«ветер ветер ликует…»
ветер ветер ликует
на ветке тетерев токует
лес облетел как облез
и ветер сквозь ветки
лира земляная огромная
откроешь рот
дыра сквозная бескровная
вибрирует и звучит
закроешь
он через глазницы
ему нет разницы
то стонет то урчит
«ножка болит грибная…»
ножка болит грибная
то о себе не зная
что шапка ее тяжела
жарко и сыро в лесу
шапку гриба лизну
горечь и маслянистость
видимости зернистость
нежность невинность низкость
«в двадцать лет человек бессмертен…»
в двадцать лет человек бессмертен
когда бабка его умирает
он знает: смерть бессмертных не выбирает
и глаза он трет а не вытирает
глаза его сухи
лишь бронхит в груди извлекает звуки
двадцати лет отроду человек себе не соврет:
нечему течь
время застыло
изнутри бьется живая
сила эта сила его не убьет
«смотри смотри…»
смотри смотри
вот оно очередное
вот оно
гнойное родное свое
смотри
вот сердечную мышцу свело
вот разлука временная навек
еще немного и станет светло
хороша его дорога
смотри наверх
«когда мне грустно я рыдаю…»
когда мне грустно я рыдаю
когда мне радостно я злюсь
и никогда не угадаю
когда и в чем я проявлюсь
когда мне скучно я плююсь
когда я голоден чихаю
газету я тогда читаю
когда во сне себе я снюсь
и эти выскоки и вскоки
душевных трепыханье фибр
всегда в свои приходит сроки:
копаю ль яму пью ль кефир
забор ли от соседа строю
то вдруг не поведу и бровью
а то уж сам горю как страсть
но кладку продолжаю класть
я научился той науке
когда беда идет на руки
котенком черным шерстяным
с урчаньем твердым жестяным
я
