style="font-size:15px;"> – Не знаю, что с ним случилось, – повторила Варя. – Как подменили.
Долго в тот вечер они еще сидели с матерью, обнявшись. Слезы высохли, боль прошла. Галина Петровна отыскала в аптечке какую-то мазь от синяков, протянула Варьке.
– На, возьми. Намажешь, к утру опухоль немного спадет… Хотя, постой. Давай, я сама…
Варя сразу поняла – мать просто не хочет, чтобы она лишний раз смотрела на себя в зеркало. Покорно откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза. Мать сбегала в кухню, принесла из морозилки лед в целлофановом пакете. Застелила постель, уложила дочь, заботливо накрыв одеялом.
– Спи, моя хорошая. Спи и не думай о нем. Постарайся не думать…
Но, как Варя ни старалась, не думать – не получалось. Всю ночь она пролежала, не сомкнув глаз, и почти до самого утра слышала, как ворочается и вздыхает мать в своей постели, переживая о том, что не разглядела вовремя, не смогла уберечь свою дочь от этого кошмара.
– За что он тебя, Варька? – послышался вдруг ее голос.
За окном уже розовело небо. Узкая и тонкая полоска рассвета протянулась вдоль линии горизонта, обозначив начало нового дня. «Новой жизни» – пронеслось в голове. В тот день она на самом деле так думала – что теперь у нее новая жизнь начинается. Что к прошлому возврата уже нет и быть не может.
– Я с Андреем Скворцовым танцевала.
– Скворцовым? Это который в одной группе с тобой учится?
– Ну да, с ним.
– И что?
– Ничего. Просто танцевала. А он подошел и ударил.
– Вот так прямо подошел и ударил? Ни с того, ни с сего?
– Мам, давай не будем, – усталым голосом произнесла Варя. – Ну что теперь об этом? Было и прошло. Ты чего не спишь до сих пор?
Мать вздохнула в ответ, ничего не сказала. Варьке вдруг стало жалко ее. Пронзительно, до слез жалко.
– Мам, – сдавленным голосом пробормотала она. – Ну ты не переживай так. Ничего ведь теперь уже не поправишь.
– Увижу – убью, – тихо пробормотала в подушку Галина Петровна и замолчала.
«Не увидишь больше», – мысленно вздохнула Варька. Поднялась с постели, задвинула поплотнее шторы на окнах, чтобы это так некстати случившееся солнце спать не мешало. Снова легла, отвернулась к стенке и почти сразу заснула.
В тот момент она и правда не сомневалась в том, что с Паршиным у них все кончено. Проснувшись утром, даже не зашла в ванную, чтобы не видеть своего лица. Ходила из угла в угол по квартире и все повторяла про себя: «Гад Паршин. Сволочь Паршин. Ненавижу, ненавижу Паршина…»
Мать с утра ушла на работу, а Варя на занятия в институт, конечно же, не пошла. Можно было бы наложить на лицо целый тюбик тонального крема, надеть темные очки. Можно было сочинить для однокурсников историю о том, как на нее напали хулиганы.
Но дело было даже не в этом. Она просто не хотела и не могла в тот день находиться среди людей. Маленькая однокомнатная
