свои собственные силы.
Рассказ Матрены Тимофеевны о своей жизни строится по общим для эпопеи законам повествования. «„Крестьянка“, – замечает H. Н. Скатов, – единственная часть, вся написанная от первого лица. Однако это рассказ отнюдь не только о ее частной доле. Голос Матрены Тимофеевны – это голос самого народа. Потому-то она чаще поет, чем рассказывает, и поет песни, не изобретенные для нее Некрасовым. „Крестьянка“ – самая фольклорная часть поэмы, она почти сплошь построена на народно-поэтических образах и мотивах.
Уже первая глава – „До замужества“ – не простое повествование, а как бы совершающийся на наших глазах традиционный обряд крестьянского сватовства. Свадебные причеты и заплачки – „По избам снаряжаются“, „Спасибо жаркой баенке“, „Велел родимый батюшка“ и другие – основаны на подлинно народных. Таким образом, рассказывая о своем замужестве, Матрена Тимофеевна рассказывает о замужестве любой крестьянки, обо всем их великом множестве.
Вторая же глава так и названа – „Песни“. И песни, которые здесь поются, опять-таки песни общенародные. Личная судьба некрасовской героини все время расширяется до пределов общерусских, не переставая в то же время быть ее собственной судьбой. Ее характер, вырастая из общенародного, совсем в нем не уничтожается, ее личность, тесно связанная с массой, не растворяется в ней.
Матрена Тимофеевна, добившись освобождения мужа, не оказалась солдаткой, но ее горькие раздумья о предстоящем рекрутстве мужа позволили Некрасову „прибавить о положении солдатки“.
Действительно, образ Матрены Тимофеевны создан так, что она как бы все испытала и побывала во всех состояниях, в каких могла побывать русская женщина».
И в этой ее способности войти в положение разных людей, пережить одновременно со своей жизнью жизнь, страдания и радости других русских женщин, проявляется широкая и щедрая душа талантливой женщины из народа, умеющей переноситься сердцем в другого человека, брать на себя чужие страдания и чужую боль.
По-своему обращается Матрена Тимофеевна и с духовным богатством народа – с фольклором. Иногда мы слышим из ее уст готовые народные песни, но чаще всего она «примеривает на себя» традиционные фольклорные образы и ситуации, индивидуализируя и творчески переосмысливая их. Мотивы традиционных крестьянских плачей вплетаются в речь Матрены Тимофеевны, как краски, сходящие с палитры художника на индивидуально-неповторимое живописное полотно. Некрасов показывает, как устное народное творчество живет, обновляется и одновременно участвует в формировании одаренной народной личности, как обобщенный фольклорный образ, созданный народным гением, возвращается в жизнь, обогащается индивидуальным образом «счастливицы». «Эти два образа, – пишет исследователь эпопеи Некрасова В. Г. Прокшин, – сливаются друг с другом, образуют художественное единство индивидуального и эпопейного».
Так добивается Некрасов укрупнения эпического характера: сквозь индивидуальное и частное просвечивают общерусские его черты. В эпопее это укрупнение осуществляется
