к варварству привычнымВнушить страдание очей.
Но только дикость эгоизма
Ответом бьёт по правде дней.
Не чтят прислужники цинизма
Величье Родины своей.
Бессилье города родного
Перед глухонемой толпой
Несёт крестом уже так много
Надежды лет своей тропой.
И он, обидой сокрушённый,
Рыдая сердца не жалел.
Людьми без душ любви лишённый,
Вернулся в замковый удел.
И там никем не лицезримый
Сидел на пенном берегу.
Печальный и неповторимый,
И превратившийся в слугу.
Никто вовеки не узнает,
Кто сердцем в камень здесь застыл.
Лишь в подсознании витает,
Что это город сам и был…
SIDDHARTHA IN OMNIBUS NOBIS
(По мотивам повести Германа Гёссе «Сиддхартха»)
Он осмелился против теченья,
Против правил, застывших в умах.
Устремился к себе без сомненья,
Не нуждаясь в попутных ветрах.
Отказался от отчего дома,
Где томился неясной тоской,
Где всё было предельно знакомо,
Где в печаль превратился покой.
Невозможна свобода для тела,
Если чахнет в темнице душа.
И поэтому твёрдо и смело
Он отправился в путь неспеша.
Вместе с другом беспечного детства
Устремился за давней мечтой,
Что, казалось, живёт по соседству
И давно ждёт его на постой.
Они шли под косыми дождями,
Шли томимые летней жарой.
Коротали маршруты полями
И гуляли по чаще лесной.
Миновали блестящие луны,
Много солнц укатилось в закат —
Как и прежде душевные струны
Не звучат на желаемый лад.
Вот однажды в полУмрачной роще
Повстречался им с другом мудрец.
Хоть, казалось бы, с мудрыми проще,
Но в чужом нет отрады сердец.
Невозможно в чужом откровенье,
О котором мечтал наш герой.
Только друг его принял смиренье
И пошёл не своею тропой.
Ну а он, распрощавшись с толпою,
К своей цели пошёл налегке.
Ободрившись прохладой ночною,
Подоспел до рассвета к реке.
Через воду паромщик печальный
Безвозмездно его перевёз.
Только бросил вослЕд взгляд прощальный
Полный робкой надежды и слёз.
Но вернулся случайный знакомый
Через несколько сгинувших лет.
Не обрёл он покой столь искомый
Среди
