затрясло. Веки его начали подергиваться. Берчу такое состояние было хорошо известно, и он успокоил пациента одной только фразой:
– Не бойся, я с тобой. Дай мне твою руку.
Рука Виктора была холодной. Как будто он действительно находился в окружении призраков и только что пар не вырывался у него изо рта.
Берч стал у него за спиной, взял за плечи, помассировал их, повторяя: «Расслабься, доверься мне, расслабься...»
В таком положении он видел видеокамеру в углу комнаты; красный огонек сигнализировал о том, что она находится в режиме съемки. Берч был против установки аппаратуры и съемки во время сеанса, но переспорить упорного в этих «протокольных» вопросах Новеллу теперь было невозможно. Берча могла утешить только одна мысль, что Новелла не мог наблюдать за ним в прямом эфире: запись велась на диск, а сама камера не была соединена с просмотровой аппаратурой.
– Опиши помещение, в котором ты находишься, – попросил Берч, возвращаясь на место. Он не спешил спрашивать о людях, интересующих его как профессионала. Всему свое время.
– Я в комнате для свиданий.
«Комната для свиданий», – повторил про себя Берч и мысленно представил себе мрачные тюремные стены.
– Она находится в исправительном учреждении?
– В «Инкубаторе».
– Хорошо. Продолжай. Нет ли еще кого-нибудь в комнате?
– Нет. Хотя... да. Я вижу Михея и Дикарку. Они на кровати. Не шевелятся. Они спят.
– А ты? Что делаешь ты?
– Я лежу на кушетке. Эти двое смотрят на меня.
– Комната большая?
– Довольно большая.
Михей и Дикарка спят. Берч резонно предположил, что гипнозу предшествовала распространенная процедура со снотворным. То есть суггестор использовал как индуктор химические вещества, к которым относились снотворные, наркотические, психотропные. Естественно, в случае, когда реципиенты находятся в состоянии сна, к ним не надо применять так называемые «ритмические изменения пространственных отношений предметов», то есть маятник.
Курсантов трое. Значит ли это, что в «довольно большой комнате» только они подверглись процедуре гипноза и вошли в некую элитную группу, о которой беседовали Берч и Сонни? Или же имел место массовый гипноз? Думая так, Берч представлял себе оригинальный конвейер – собственно, сеанс одновременной игры в шахматы. Он подумал о том, что массовые гипнозы проводить легче, чем индивидуальные. Почему? Ответ прост: человека легче ввести в транс, если он видит, что кто-то уже поддался этому состоянию.
Все так. Только массовый гипноз вряд ли был применен именно в «Инкубаторе». Размышляя так, Филипп Берч оперировал словом «эксперимент». «Инкубатор» был экспериментом. Гипноз его подопытных – тоже эксперимент, тоже опыт, а это – перебор. И если его применили ко всем курсантам, то это уже программа.
– Ты слышишь, что говорят тебе эти
