дети.
– А если нас найдут?
– Не найдут. Они скоро уйдут – они уставились на узкую, квадратную дверь. Вскоре она скрипнула, поддалась в сторону. По влажным ступенькам осторожно спускался человек.
– Это кто? – Шептались дети.
– Михал Степаныч. Кто же еще? – Гордо окинула всех взглядом Пелагея.
Человек бессильно опустился на пол, оглядел всех, обхватил седую голову трясущимися руками. Подняться наверх теперь ему помогали дети. Глаша, полноватая медсестра дала ему спирта, уложила на низенькую кушетку. Мужчина тотчас забылся в тяжелом сне, постанывая и вздрагивая. Перепуганные дети, оставшиеся наверху пока другие, прятались в подвале, сбивчиво рассказывали, как фашисты обыскивали комнаты и пугали их.
– Ты же точно что-то сделала, чтобы они не нашли нас? – Сел напротив подруги на железную кровать Иосиф.
– Не знаю, из-за меня или нет – неуверенно пожала плечами девочка.
– Тебе не идет твое имя. Пелагея. Поля. Я уберу одну букву и буду звать тебя Оля. Согласна? – Нежно смотрел ей в лицо мальчик.
– Нормально. Мне нравится. А ты будешь Вася. Мой брат. Русский.
– На русского я точно не похож – тихо засмеялся Иосиф. – Скорей на цыгана.
– Цыганом тоже быть опасно. Сегодня еврейских детей будут брить на лысо, чтобы они своими темными кудрями никого не раздражали. И ты соглашайся.
– Ладно – он уже привык к тому, что Пелагея все заранее знает.
Глаша вызывала по фамилии детей и брила на лысо.
Иногда они выходили в город. Чтобы отвлечься от бесконечного напряжения. Толкались в толпе на рынке. Пелагея остановилась около злобной бабки, продающей картошку.
– Отойди, нищая шавка. Ты мне товар загораживаешь. Трешься тут со своим черномазым дружком.
– Это мой брат – крикнула девочка.
– Рассказывай, дура – ощерилась бабка.
– Это Вася, мой брат – загородила собой Иосифа
– Чьи вы, дети? – Медово спросил дядька с жидкой бороденкой.
– Мы Акулины. Вон с того села – сразу нашлась Пелагея, показывая наугад.
– А где ваша мама?
– Дома.
– Да сироты они. Нищие. Спаса от них нет. Ходят, воруют. Прибила бы – тут бабка залаяла. Хрипло, надрывно. Пелагея взяла Иосифа за руку, они выскользнули из собравшейся толпы. Побежали на пустырь с развалинами. Взорвались смехом. Иосиф упал на землю, громко хохотал, топоча ногами.
– Ловко ты пошутила.
– Пусть полает не много.
– Она и сейчас лает?
– Да. К вечеру пролаится.
– Ну ты даешь. С ума сойти. Здорово.
– Скажи, мы всегда будем врать людям? – Села рядом с другом Пелагея. – Мне так трудно. Но я вижу, что иначе нельзя. Будет ли другое время?
– По тебе не скажешь, что тебе
