костре последнему углюне дав сгореть, под храп друзей
скоблю из миски вермишель,
глотаю, морщусь и смотрю
на степь, как зверь на Колизей,
а через облаков плюмажи
взлетает солнце, как мишень,
в которую всё время мажут.
Степи арена заросла
чертополохом и колючкой.
Под ней от края и до края
все те, кого степь не спасла;
над головой кулик канючит,
и мы одни на сотни вёрст
в кармане спички презираем,
в надежде прикурить от звёзд.
«Суши свои крылышки, бабочка…»
Суши свои крылышки, бабочка.
К вечеру лишь
Поймешь, для чего столько дней была скомкана
На ветке в куколку.
А веткой ветер рулил,
Сшибая яблоки, чтобы слюна и оскомина
Мешали выговорить до конца алфавит
Пацанам, у которых желания кроме,
Над нестриженной челкой все время бурлит
Предвкушенье свободы и жажда крови.
Ветер треплет тебя и лохмотья гнезда
На соседней ветле.
Из зеленого полога
Скоро ты улетишь, и игла, как звезда.
Сверкнет в троеперстии энтомолога.
Ветеран
В доме пахнет табаком и кашлем,
зеркала бесцветный свет не множат;
он на завтрак ест пустую кашу,
поскорбит – и на обед её же.
На вопрос: кто главный? – нет ответа,
а в душе, как ветер совесть воет,
Слишком быстро тлеет сигарета —
хочется курить помимо воли.
Ветхая душа, как промокашка,
дым впитает, как впитала многих,
и, шипя, последняя затяжка
в жёлтой тишине оплавит ноготь.
«Белка без колеса по лесу скачет…»
Белка без колеса по лесу скачет, —
Сколько удачи в цепких лапках её.
Мельтекруженье Земли здесь не заметно.
Круглая клетка медленно в зиму плывёт.
Первоклассник
Детство на пыльных и жарких улицах.
Крики точильщиков, вопли Мордасовой,
Лязги трамваев.
Рыжая курица
Роется в мусоре.
Лучики Спасовы
Перебирают дымок над лампадой.
В каждом окне скучает алоэ.
Над пузатой купеческой балюстрадой
Воблы сухие грустят о полоях.
В небе трещат змеи из «Правды».
Вода на Стрелке – теплее крови.
Капает в лужу гидрант неисправный,
И голубятни на каждой кровле
Ждут возвращенья небесных посланников.
На длинных верёвках – птички-прищепки
Сидят на рубашках, штанах и подштанниках,
Штакетника клавиши связаны цепким
Вьюнком, возомнившим себя музыкантом.
Он повсюду развесил раструбы нежные,
И волшебные звуки неслышным дискантом
старушкам под ноги роняет небрежно…
Проглотишь наскоро булку с кефиром,
И бегом
