мгновеньеЯ изменил свое мировоззренье.
Как глубоко мы заблуждались,
как печально.
Мы сами извратили изначально
И веру, и надежду, и любовь.
Используя цинично и умело,
Христову кровь и даже его тело.
Что ангелы творили временами,
Когда между землей и небесами
Всевышний не воздвиг
еще преград
На древней территории Эллады,
О чем повествовали нам баллады,
Устраивая форменный разврат.
А ты не та ли Ангелов
восторженная жрица,
Что заставляла им, как идолам,
молиться?
Не дочь ли той сирены молодой,
Что, вдруг заделавшись
Аврамовой женой,
Так предавалася любовному
накалу,
Что этим сильно раздражала
Сарру?
От той любви у старого Авраама
Дочь родилась, коварнейшая дама,
Красы неописуемой и странной
И речью славилась и правильной
и плавной.
В нее влюблялись и юные евреи,
И всё видавшие на свете корифеи.
Авраам ее лелеял и любил,
Но часто по-отечески корил:
«О, бог ты мой, доколе мне
сердиться
На нежны шалости твои.
Тебе пора б остепениться,
Не пудрить мальчикам мозги».
Но дева юная была упряма нравом
И предавалась несвойственным
забавам.
Однажды юношу похитив
из темницы,
Она бежала из Авраамой столицы
В долину Мина, где построил храм
Ее отец, светлейший Авраам.
И эта юная девица,
Недаром что мамаша – птица,
В Каабу тайно пробралась
И с юным пленником Юсифом
Любовью в храме занялась.
Тут Божий гнев воспламенился,
И гром над храмом разразился,
И ужас землю охватил
И эту парочку влюбленных,
Во святотатстве уличенных,
Он в камни черны превратил.
И ныне каждый мусульманин,
Святой Каабы прихожанин,
Проходит мимо тех камней,
В душе помолится о ней,
И
