Злыденной (Андреевой)
Переливчат щебет твой и звонок,
Ты порхаешь весело, как птица.
Не уснул в тебе ещё ребёнок —
И пускай всю жизнь ему не спится.
Это завораживает душу.
Это омолаживает сердце.
Ведь у многих с возрастом всё глуше,
Тише и печальней голос детства.
Ты же, словно маленькая фея,
Опустилась с неба к нам на землю —
И улыбки расцвели над нею
И воскресшим миром овладели.
Мил твой смех естественный и сочный.
Ну, а если что-то вдруг не вышло,
Промокаешь плач в углу платочком,
Чтоб никто не видел и не слышал.
А зайдут нечаянные гости,
Чтобы не казаться людям жалкой,
Сразу засмеёшься им сквозь слёзы:
Мол, от счастья хочется поплакать.
Оживут встревоженные лица:
Счастье – это самый лучший повод.
Знает каждый, что ты озорница,
На любые выдумки готова.
И ты вновь щебечешь увлечённо.
Смотрят на тебя все, как на диво.
Только мне ты, женщина-ребёнок,
Вряд ли соврала бы так красиво.
Может, повод – правда, но отчасти.
Просто мир твой чуток так и тонок.
Я и сам слезою сдобрил счастье
От того, что ты ещё ребёнок.
108. Женщина с бельём
С бельём, морскою свежестью пропахшим,
От солнца щурясь, вышла ты во двор.
Полощутся расцветшие ромашки
В игривых волнах платья твоего.
Платочки с пальцев, словно птицы с ветки,
Хотят вспорхнуть в небесную лазурь,
Но из руки, как ласточки, прищепки
Взлетают и цепляют их за шнур.
И, крыльями махая, полотенце,
Как белый лебедь, просится из рук.
И тёплый шёлк волнуется над сердцем,
И волосы струятся на ветру.
Но вот уже развешано всё ловко.
Лишь солнцу показалось свысока,
Что простыни слетаются к верёвке, —
А то к тебе помчались облака!
Они плывут так быстро в поднебесье,
Чтоб увидать воочию скорей,
Кто ровно, как по ниточке, развесил
Сородичей их прямо во дворе.
Они уже к тебе спустились низко
И смотрят удивлённо на бельё.
И если ты над ним поднимешь миску,
То приземлятся сразу все в неё.
109. Женщине из сна
Ты неожиданно, без стука,
Как луч в окно, в мой день вошла —
И по сердечным переулкам
Промчалась тёплая волна.
Я знал, что, встретившись с тобою,
Не удержу прилива чувств
И грешной мрачною душою
К святой и светлой прикоснусь.
И вот сомкнулись две ладони —
И я, от счастья сам не свой,
Сон давней юности вдруг вспомнил,
Где я склонился над тобой.
И, сдув с очей прикрытых прядку,
Тебя
