деревни не дотащить.
– Но раз, говоришь, в игры играет, значит, руки двигаются? – сказала Антонина. – И соображает.
– В том-то и дело. Ушла в какую-то свою внутреннюю реальность и не может, или не хочет, контактировать с внешней. Мы уже чего только не делали. Соня даже какого-то психиатра приглашала.
– Соня?
– Её сестра, – кивнул Алексей. – И моя жена.
При упоминании о жене, сердце Антонины словно рухнуло в прорубь. Нет, это не ревность. Скорее чувство какого-то смертельного одиночества. Может быть зависть.
Алексей тоже, словно захлебнулся своими последними словами. Наступила тишина. Он взял аккорд. Потом ещё один и запел:
Есть запрет на любовь
Кем наложен? Молвою, судьбою…
Что творим вновь и вновь?
К чёрту публику, слёзы, покой!
Кто те ангелы-боги,
Что знают, что ведают, строят
Я готов им отдать всё,
Вот только бы знать, что живой.
А покой мне на кой?
Не влюбляться, держаться, сломаться
Нет уж лучше изгой,
Но лететь, но парить, но на сто!
Каждой клеточкой быть
Каждый миг биться, драться, сражаться
Чтобы жить и любить
Календарным сгорая листом….
Выждав длинную паузу, пока дозвенели струны, Алексей отложил гитару и поднялся.
– Поздно уже, – сказал он как-то многозначительно. – Давайте ложиться. Пойду спать на яхту. Слон, отвези меня.
Антонина чувствовала: он ждёт от неё какого-нибудь сигнала, чтобы остаться. Но она встала, подняла с земли спальный мешок и направилась к палатке.
Полёт ко дну
Было жёстко и неудобно, Антонина никак не могла уснуть. В памяти назойливо вертелись события дня. Странное ясновидение на острове, ужасная плита с её именем, безумный танец, поцелуй. И внезапное осознание, что они с Алексеем намертво запутались в расставленных друг на друга сетях.
Она сжалась в комок и крепко зажмурила веки. Круговорот мыслей начал замедляться и вскоре остановился. Но это был не долгожданный сон, а какое-то оцепенение. Так она и лежала…
Вдруг за тонкой стеной палатки хрустнула ветка. Антонина вздрогнула и приподнявшись на локте, прислушалась. Звук больше не повторялся. Она легла обратно, но чувство, что рядом с палаткой кто-то стоит, не исчезло. Казалось, она даже слышит его дыхание. «Может, Алексей решил вернуться? Или кто-то из парней по нужде в лес пошёл?» Вслушиваясь в тишину, она медленно перевернулась на спину, и осторожно расстегнула спальник – как-то спокойнее, если ты не скована узким мешком. Сейчас она всё бы отдала, чтобы рядом был кто-то живой. Пусть не Алексей, пусть хотя бы Слон.
За сетчатым оконцем начало светать, но иррациональный, ничем не обоснованный ужас не ослабевал. В конце концов, избавиться от него можно только одним способом. Она поднялась и осторожно выбралась из палатки. Огляделась – вокруг никого. Хотя, можно ли быть в это�
