не закончится последний шарик, не переставая при этом осознавать, что сладкое удовольствие превышает калорийность ее дневного рациона. Просто как-то уж так сложилось, что конфеты эти покупались в исключительных случаях, в пиковые дни. Например, в день защиты диплома, в день, когда ее приняли на работу в «Апогей», в день, когда вирус уничтожил часть информации в ее рабочем компьютере…
Она понимала, что конфеты чужие, но разве Ася не угостит ее, когда проснется? Во всяком случае, она сама точно бы угостила. Наверное… Не в силах сопротивляться искушению, Кристина встала, опираясь на костыли. Резкая боль полоснула ногу, с непривычки заломили подмышки. Ничего. Она съест конфету… всего одну… и все будет по-прежнему.
Повиснув на костылях, чтобы освободить обе руки, Кристина стремительно вытащила шарик в хрустящей прозрачной обертке и засунула за чашечку бюстгальтера. Предвкушение праздника притупило неприятные ощущения. Пол уже не казался таким холодным, и больничный туалет выглядел вполне пристойно. Вымыв с мылом руки и лицо, Кристина вышла в коридор (ну не есть же конфету в туалете) и молниеносным движением вытащила шарик из обертки. Нежная, послушно-ласковая, ни с чем не сравнимая по вкусу субстанция коснулась языка, кокосовые крошки, чуть грубоватые, но упоительно ароматные, царапнули щеки. Кристина зажмурилась от удовольствия, а через мгновенье открыла глаза, чувствуя, как все тело наполняет уверенность: все будет хорошо. И не иначе. Напрасно поискав глазами урну, она сунула бумажку туда же, где недавно покоилась конфета.
– Вы куда-то выходили? – встретил ее встревоженный вопрос соседки.
– Да, – не стала вдаваться в подробности Кристина.
– Вы уж простите моих родных. Нашумели они тут…
– Да ничего, все нормально, – благодушно отмахнулась Кристина, все еще находясь под магическим влиянием конфеты.
– Мы ведь с ними почти три года не виделись.
«Надо же, – подумала Кристина, – я так и решила, что долго. Сейчас еще окажется, что они только прилетели с какой-нибудь альфы Центавра».
– Они только вчера прилетели из Америки… Из Нью-Йорка, – подтверждая ее мысли, сказала Ася.
«Ну, это почти одно и то же». Фантик неприятно колол грудь, и Кристина, поморщившись, осторожно, чтобы не видела соседка, достала его и сунула под подушку. Однако чувство дискомфорта в груди не исчезло.
– Смотрите, сколько всего принесли, угощайтесь, – Ася приглашающим жестом указала на бутылочно-баночное изобилие.
Отказываться было бы глупо. Кристина попыталась встать и вдруг почувствовала, что задыхается. Еще через мгновенье земля ушла из-под ног, а тишину палаты пронзил чей-то резкий крик.
«Как иерихонская труба», – подумала Кристина. Это бабушка так ее называла: ты моя иерихонская труба. А Кристина недоумевала – почему труба? Из-за роста? И представляла себя заводской трубой, той, которую видно из окна спальни. На праздники
