озвереет как следует. Но сейчас больше неуверенности и страха, чем злости. И, кажется, сумеречники это отлично чувствуют, благостно и плотоядно лыбятся широкими беззубыми ртами. И потихоньку приближаются. Очень потихоньку. Кира не замечает движений, но зато ясно видит, что расстояние между нею и тварями постепенно сокращается.
Кажется, они не шагают, а плывут по воздуху, едва касаясь ногами асфальта. Живые призраки.
Ну уж нет! Не дастся она им так запросто. Пока они материальны, не обернулись бесплотными тенями, Кира накостыляет им по тощим шеям. Озвереет по ходу. Обязательно. Жить-то ой как хочется.
– Так вы знаете что-нибудь про храм? – сердито воскликнула Кира. В одном месте голос предательски дрогнул, но почти не ощутимо. – «Не бояться! Держаться уверенно!» – мысленно приказала она себе и опять обратилась к сумеречникам: – Или я тут зря с вами время трачу?
– Зато мы его тратим не зря, – нахально прошелестел самый длинный.
Между Кирой и сумеречниками не такое уж большое расстояние оставалось, и Кирины руки сами распрямились, демонстрируя приготовленные кулаки. Стиснула зубы, прищурилась. Пусть хорошенько видят, что она настроена решительно, себя в обиду не даст. И твари внезапно отпрянули.
Кира растерялась и изумилась. Неужели настолько испугались её решительности и воинственного вида?
Сумеречники отступали, тоже медленно, но не останавливаясь.
– Куда? – раздалось у Киры за спиной, негромкое, но твёрдое.
Она даже подпрыгнула от неожиданности. А сумеречники словно команду услышали. «Сгинь!» – например. Или «Растворись!». В одно мгновение осели на асфальт плоскими тенями и стремительно разлетелись в разные стороны, как бумажки от сильного порыва ветра, исчезли в тёмных щелях. Но у Киры облегчённо вздохнуть не получилось.
Как бы не оказаться в ситуации «из огня да в полымя».
Она обернулась, сглотнула.
Конечно, можно было сказать: «Ничего особенно. Перед ней стоял самый обыкновенный парень».
Ага! Самый обыкновенный. То-то от него так сумеречники драпанули.
Выглядел он гораздо жутковатей этих тварей.
Весь в чёрном. Или в очень тёмном. Из светлого только кисти рук с длинными пальцами и нижняя часть лица, от носа до острого подбородка. Всё остальное пряталось под капюшоном. Хотя ещё виднелось несколько прядей, настолько чистейше-белых, что они почти светились в надвигающейся ночной темноте.
– Жить надоело? – спросил он у Киры голосом, абсолютно лишённым интонаций.
– Нет, – с трудом выдавила из себя Кира. – Я… просто… я надеялась, они мне расскажут. Они же должны знать!
– Что?
– Как попасть в Сумеречный храм.
Слова вылетали независимо от Кириного желания. Не получалось молчать и уж тем более не получалось огрызнуться в ответ: «Не твоё дело!»
Как там говорится? «Чистосердечное признание облегчит вашу участь».
