их покой и сон…
Володя шагал к палаткам. Двое часовых глянули на него сквозь прорези картонных шлемов и скрестили копья.
– Пароль?
– Идите вы с паролем, – уныло сказал Володя. Развёл копья в стороны и, не оглядываясь, пошёл дальше.
Часовые посмотрели друг на друга, вздохнули и остались на месте.
Свою палатку Володя увидел сразу. Кто-то уже позаботился о нём. На тонком длинном древке рядом с палаткой был укреплён бумажный флажок с Володиным гербом – жёлтое яблоко, пробитое навылет фиолетовой стрелой.
Но и без флажка Володя не ошибся бы. Потому что у входа сидел на корточках Кашка.
Он увидел своего командира и торопливо встал. Будто испугался чего-то. А может быть, и правда испугался. Стоял, неловко шевеля руками, и вопросительно смотрел на Володю.
«И чего смотрит, будто кролик на удава?» – подумал Володя. И почувствовал, как закипает досада.
В серых Кашкиных глазах было ожидание. Он готов был и улыбнуться, и робко съёжиться – всё зависело от того, что скажет Володя.
Володя всё-таки сдержал раздражение. Надо было думать и о справедливости. Ведь этот несчастный Кашка, в конце концов, ни в чём не виноват.
Кашка ждал. Нужно было хоть что-то сказать ему.
– Ты почему не в столовой? – сказал Володя.
И Кашка улыбнулся. Улыбка была немножко виноватая и смешная, потому что у оруженосца не оказалось переднего зуба.
– Наш отряд уже пообедал, – объяснил Кашка. – Мы сегодня раньше всех…
– Значит, спать пора, наверно, – сказал Володя. – Мёртвый час.
– Весь лагерь не спит, – осторожно заметил Кашка. Он, видимо, не знал, как принимать Володины слова: как приказание или просто так.
Володя нырнул в палатку. Оруженосец полез следом.
Внутри всё уже было готово: лежали два соломенных тюфяка под одеялами, две подушки. В карман, пришитый к парусиновой стенке, кто-то воткнул ветку шиповника с розовыми цветами.
– Это ты постарался? – с сомнением спросил Володя.
Кашка смущённо заморгал.
– Не я… Девочки приходили, большие. Мне сказали, чтобы я не мешался, а сами всё сделали.
– Надо же… – озадаченно произнёс Володя.
– Одну зовут Райка, – уточнил Кашка.
Он как вполз в палатку, так и стоял на четвереньках, выжидательно глядя на Володю.
Володя сел на тюфяк. Делать было абсолютно нечего. Полагалось после обеда спать, но спать, когда никто не заставляет, мог только ненормальный. Как обращаться со своим оруженосцем и что вообще с ним делать, Володя тоже не знал. И от этого чувствовал себя при Кашке неловко и скованно.
– Где твои вещи? – спросил он.
– Вещи?
– Ну, полотенце, зубная щётка, мыло. Мы два дня будем жить здесь. Знаешь ведь…
– Я забыл, – обеспокоился
