оставаться же голодным – и, чувствуя, как в квартире становится все холоднее и холоднее, оделся потеплее.
Мягкий цветной свитер со странными рисуночками, шерстяные носки, теплые штаны и, для красоты, свой любимый шарф с тонким, еле-еле уловимым ароматом фиалок. Дома все равно никого нет.
Взяв в руки телефон и лелея последнюю надежду на счастье, Карпатов набрал номер Алерины.
– Абонент временно недоступен. Перезвонить позже. – Раздался в трубке ледяной металлический голос.
– Аааргх, – заорал Дима и со злости кинул телефон в стену.
Парень повалился на диван, перечисляя все, что с ним сегодня случилось, и сетуя самому себе на жизнь. Постепенно аромат фиалок успокоил разъяренное сознание, и Дима не заметил, как уснул.
Громкая трель дверного звонка разбудила его посреди ночи. Лениво вставая с дивана и сонно плетясь к двери, Дима ругал про себя незваного гостя, т.к.
А) у всех своих есть ключи
Б) за окном все еще льет дикий ливень
В) света так и не дали, значит нельзя заварить даже чай
– Сейчас, сейчас, – произнес парень поворачивая ключ в замке и снимая цепочку. – Мм?
Немой вопрос застрял в воздухе. За дверью Димы Карпатова стояла мокрая и зареванная Милена.
– Чт… что случилось? – парень ошарашенно взирал на подругу детства, отстраненно пытаясь прислушаться к внутреннему голосу, которой в рупор уже орал ему впустить девушку в дом. Но вид всегда сильной и непобедимой Милены приводил Диму шок.
– Я… мне больше не к кому пойти… – Милена вытерла кулаком глаза, и Дима впервые заметил, что девушка не красится. Ее ресницы всегда были такими темными.
– Аксана у..уехала, а Б..Бэ… лааа не отвее-чааает, – проскулила, запинаясь, Милена.
Все еще пребывая в шоке и забыв про свою дневную злость, Карпатов отошел от двери.
– Проходи.
Не прошло и десяти минут, как Милена сидела на Димином диване, переодетая в сухую одежду его сестры. Молния, сверкающая за окном, озаряла белым светом лица подростков – зареванное и бледное девичье, и помятое и встревоженное юноши.
– Ну, – начал Дима, – рассказывай.
Только что было успокоившаяся Милена вздохнула и на глаза ее навернулись слезы. Тут-то парень и заподозрил неладное.
– Нуу… не тяни, – напряженно произнес он.
– Она… она уезжает… навсегда уезжает.. – и Милена снова горько зарыдала.
Карпатов опешил. Казалось, что ему только что дали под дых. Весь воздух разом покинул его, и парню казалось, что он задыхается. Лишь запах фиалок помогал ему держать себя в руках.
– Она звонила мне вчера, – продолжала плакать Милена, – говорила, что не будет прощаться. Она не умеет. Всегда уезжала не прощаясь. Так легче, будто ты и не уехал вовсе, а просто вышел… или
