Ван Гога и он восклицал: «Вот так и надо рисовать! Легко, быстро, самозабвенно!» А потом неожиданно открывал для себя живопись Сальвадора Дали, сюрреалистов Эрнста, Блюма, Босха и он опять повторял: «Нет-нет, вот именно так и только так надо рисовать!» В общем, абсолютно разбрасывался в восприятии школ письма и слишком восторженно принимал техники мастеров, но оставался всегда при своей манере.
Вернёмся в те времена, когда он стал независимым художником. Именно тогда произошла ещё одна судьбоносная встреча: в его жизни появился человек – прекрасный художник, наставник и, как говорит Травник, ученый-живописец Григорий Яковлевич Митрофанов. Мэтр имел свою мастерскую, преподавал живопись и, в то же время, выставлял свои картины для продажи на Арбате, который в те годы первой волны перестройки предстал пред изголодавшейся по свободам московской богемой почти Монмартром.
Арбат. Лето 1988 г. Москва. Фото Т. Травника
Арбатские художники. Москва. Лето 1988 г.
«Григорий уже тогда был маститый, что называется – из плеяды высоких мастеров – вспоминает Терентий. – Мы с ним познакомились случайно, когда я прогуливался по Арбату. Эта улица находилась рядом с местом моей работы в Музее Востока на Суворовском бульваре, и мы, работники „метлы и скребка“, бегали на Арбат поглазеть на колоритных мастеров андеграунда и их творения. Митрофанов тогда меня „открыл“ как философствующего художника. Я много писал и был совсем не исключением, пытаясь продавать свои работы на Арбате. Как-то раз он подошел ко мне, взглянул на мои натюрморты и пригласил в свою мастерскую. Постепенно он стал для меня таким же учителем в живописи, как Лариса Чернышёва в литературе. Ему было около семидесяти лет. Трудно поверить, но у меня в конце 80-х годов появилась дружба с настоящим в моем понимании художником. Он был человеком крупного телосложения, с большой окладистой бородой, в тяжелом крупновязаном свитере – всё, как и положено мастеру, и ко всему ещё, он пригласил меня в свою мастерскую, находившуюся на Сивцевом Вражке в подвальном помещении. Я ему помогал. В сводные от работы часы я приходил к нему и сколачивал подрамники, натягивал и грунтовал холсты. Иногда он платил мне, но при этом, одновременно, давал мне знания по живописи и композиции. Где-то с полгода я брал у него уроки. Бывали у него и натурщики, и натурщицы, были постановочные предметы для натюрмортов – и я всё рисовал. Григорий Яковлевич очень строгий был человек. В общем, судьба сложилась в угоду моим художественным поискам».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС
