до премьеры
Директор (в ужасе): Ничего же не готово, ничего же не готово!!!
Рвет волосы на голове… заведующего постановочной частью.
Завпост вяло отбивается куском декорации.
Режиссёр (воздев очи горе): Надо переносить премьеру…
Зам. директора по организации: Все билеты проданы!
Администраторы: Мест свободных нет!
Завлит: Пресса приглашена!
Начальник отдела рекламы: Реклама по всему городу!
Режиссёр (громко): Пройдем ещё раз сцену на берегу.
От стены отделяется фигура главного героя и мрачно бредет в сторону «моря». Замирает, пытаясь натянуть на лицо нужное выражение и придать телу соответствующую позу.
Прима: Семнадцатый раз эту же сцену?!
Картинно падает в обморок.
Суета, нашатырь, междометия.
Режиссёр (громко): Перерыв до шестнадцати часов!
4 дня до премьеры
Не выдержав… изнурительных репетиций… прямо на сцене… в глубокий обморок… упал заглавный герой спектакля – Утюг, подаренный театру поклонником высоко искусства…
3 дня до премьеры
Режиссёр: (устало) Остается последнее средство…
Актёры в ужасе замирают. Самые слабонервные начинают молиться. Прима привычно падает в обморок. На этот раз на неё никто не обращает внимания. Полежав пару минут, она встаёт, как ни в чем не бывало.
Директор (слабым голосом): Меня нельзя, я занят в спектакле. И вообще, я вам зарплату плачу!
Режиссёр: (набирает в грудь воздуха) А если…?
Директор: На нем весь репертуар держится!!!
Режиссёр: Тогда может..?
Директор: Не может!!!
Режиссёр: Остается..?
Директор: А что? Попробуйте…
…Так в жертву Мельпомене был принесен актёр на сцене. Добрая старая традиция, ныне во многих столичных театрах забытая, но бережно сохраняемая в провинции.
2 дня до премьеры
Завпост спит на боевом посту.
Парикмахер меланхолично точит ножницы.
Швейный цех пошил костюмы, заодно – и куклы вуду. И смирительные рубашки тоже.
Столярный цех подозрительно сосредоточен.
Световики и звуковики составили заговор.
Администраторы плетут интриги.
Любая попытка заговорить с актёром, занятым в спектакле, наводит на мысли о необходимости толерантности к инакомыслящим.
1 день до премьеры
…Тихо шуршит песок на сцене, как будто и впрямь побережье. Натянутый целлофан колышется волнами. Поскрипывает дверь на одинокой перекладине. Закроешь глаза – и иллюзия одиночества земли, затерянной между небом и морем, полная. Не хватает только криков чаек. Но если ещё глубже вслушаться в тишину – услышишь… и шорох песка, и шёпот волн, и молчание облаков, и восклицания чаек… и ещё чьи-то, пока неразличимые голоса.
Тс-с…
Помолчим…
