представил, как монах этим же путем спустится обратно. Но тут неожиданно выступы одновременно вошли в бревна. Ученик заскользил по наклонной вниз. Маккинрой удивился: парнишка очень аккуратно проходил снаряд. Не было заметно, чтобы он зацепил шляпки. Но монах резким движением вскинул тело вверх-вперед, обхватил бревна ногами изнутри. Выгнулся, выпрямился, уже сидя на бревнах, пронес свою палку вперед. Зацепы медленно вышли из потайных ямок. Еще несколько движений – тело повисло над устрашающей пропастью – вершина достигнута. Теперь, более спокойно, тем же путем спустился обратно.
Ничто не изменилось в его облике. Ни всплеска радости, ни удовлетворения.
– Смышленый, – ни к кому не обращаясь, проговорил Маккинрой.
– Похоже. Серьезно подходит к каждому упражнению, будто главному в жизни, – кивнул и как-то слезно зашелся Дэ. – Малая заполняемость опытом, отношением с живыми, небольшой объем памяти возвеличивает каждое препятствие неодушевленного характера. С предметами способен тягаться. А вот люди? Для него это сплошное белое пятно. Сможет ли совладать с их хитродействием?
– Если будет жить среди людей, сможет. Иначе… Сухой лист отпадает.
– Веско. Прошу прощения, я вас оставлю на время.
Дверь закрылась. Четверо монахов разошлись по углам. Лица неподвижно застыли, и только легкое посапывание, изредка нарушавшее могильную тишину кельи, напоминало о жизни.
Они находились на втором этаже обители. Четвертым был Коу Кусин, или «Карающий Глаз Истины». Острый всплескивающий взгляд его постоянно ощупывал одно место в пространстве, с которым он как бы негласно общался.
– Что ты сможешь дополнить к известному? – обратился патриарх к Коу Кусину.
– Пока меня увлекает только настойчивость янки. В Пекине творится полный хаос, беспорядок. Развитие культурной революции перерастает в обыкновенный шабаш и дезорганизацию. Иностранцам живется сейчас очень несладко. При случае и без случая толпа избивает их, шпыняет, заплевывает. А вот американцам это как будто бы не помеха. Маккинрой? – здесь «Карающий Глаз» пожал плечами, нашел другую точку в воздухе. – Этот из торгового представительства. Обыкновенный чинуша. Неплохо знает порядки в нашей стране. Но сейчас мне представляется, что он немного больше, чем чиновник, и больше, чем капитан по удостоверению.
Вполне может, что его, как знатока Китая, прислали в помощь Споуну.
– Но он не был бы так нажимист.
– Да, все их действия не просты.
Патриарх посмотрел на настоятеля, но его перебил Ван:
– Все равно не так нужно разговаривать с янки, – выпрямился – каждое слово должно бить их, показывать кто они, а кто мы. Они наглеют после каждой фразы – мы шаркаемся беззубо перед ними, будто они наши наставники. Купец этот совсем бояться перестал.
Лицо Вана кривилось от сдержанной злобы. На руках бугристо вздувались вены. Пальцы в нетерпении подрагивали. Сквозь сухую бледноватую кожу проступали неправдоподобной величины
