осеклась, вновь не будучи в силах оторвать взгляд от необыкновенного гостя Агамемнона. Между тем юноша, забыв, очевидно, на время о хлопотах отплытия, шагнул на корабль царя Микен. Грубые доски мостков со скрипом прогнулись, как только изящная, словно вырезанная из прекрасного розового мрамора нога в тонкой работы маленьких позолоченных сандалиях шагнула на них.
Юноша взошел на борт. Его легкие с виду шаги, однако, заставили могучий корабль глубоко осесть в воду, как будто страшная тяжесть давила на него. Незнакомец в сопровождении Агамемнона и Одиссея стремительно прошел на нос, к сидящим на помосте пленницам. Его молниеносный взгляд быстро нашел среди них ту, что так пристально смотрела на него мгновение назад, когда он был на берегу. Ту, что закутана была во все черное. Ту, что вечно доставляла всем одни только неприятности, обиды и огорчения. Ту, что так никогда и не смогла по воле богов воспользоваться своим даром предвидения. Ту, которая при этом никогда и ни в чем не ошибалась и которая сейчас, за считанные дни до своей гибели, пронзила мыслями грядущие столетия.
– Что ж, наконец мы встретились, Кассандра, – произнес юноша, уставив насмешливый взгляд голубых глаз на несчастнейшую из дочерей Приама. – И каково тебе сейчас, девица? Довольно ты гадостей накаркала уже? Или еще остались у тебя в запасе?
– Отвечай, ворона, когда тебя спрашивают! – рявкнул Агамемнон, явно стараясь угодить юноше.
– Уймись, Атрид, – оборвал его незнакомец, по-видимому, недовольный столь бесцеремонным вмешательством в его разговор с пленницей.
Резким движением он сорвал с головы сияющий гривастый шлем, разметав по плечам волны пепельных волос.
– Возрадуйся же, Афина, – гордо вскинув на богиню взгляд, твердо произнесла Кассандра.
Рука могучей дочери Зевса легла на рукоять меча у пояса.
– Все вышло именно так, как ты и замышляла, ненавистная Паллада, – продолжила черная дева, которую под тяжелым взглядом богини начал сотрясать озноб. – Троя разрушена, храбрейшие из ее защитников пали в бою, остальные перебиты в своих домах. Царские дочери стали рабынями ахейских вождей. Чего же тебе еще надо от меня, совоокая богиня? Радуйся.
Афина при этих словах звонко расхохоталась, но продолжала испепелять Кассандру своим ледяным взглядом.
– Эй, мой милый, – бросила она через плечо, не оборачиваясь, царю Итаки, – сходи-ка за моею колесницей. Ее оставила я в дальней роще, где Ксанфа русло упругой изгибается дугой.
– Будет исполнено, – Одиссей почтительно склонил голову и помчался прочь с корабля.
– Это верно, – продолжила свой разговор с Кассандрой Афина, – один твой, Кася, вид в меня вселяет радость. Недолго же тебе осталось каркать на этом свете, бесполезная колдунья.
Кассандра сжалась в комок. Она не в силах была более выносить насквозь, казалось, прожигающий
