как люди, спокойно войти, обязательно меня пугать? Думаешь, я не догадалась, что это за клубок из дымохода выскочил?
– Стареешь. А фасон ведь держать надо.
– Да уж, не молодею, Франц. Чего явился?
Черт полез за пазуху, вытащил бутылку водки, кисет с табаком и кусок сала, завернутый в полотно, и положил на стол.
– Не все сразу. Доставай чарки да чего-нибудь на стол.
– Ага, держи карман шире. Хлеба ни крошки нет. Вон паляницы, может, уже испеклись, да есть еще морковка с луком.
– Может, хоть капуста квашеная есть?
– Если заквасилась.
Ведьма вышла в кладовую, набрала капусты, нашла чарки, нож, вытащила потрескавшиеся засыпанные золой лепешки и разлезшуюся луковицу и все это разложила на столе, а черт нарезал сала и наполнил рюмки. Они чокнулись, ведьма выпила залпом и сразу заела салом, чувствуя, как благодать растекается по груди. Давно она уже так не лакомилась. Утолив голод и согревшись, старуха подобрела и уже вполне ласково смотрела на нечистого, а тот, закинув ногу на ногу, разжег трубку с длинным, в локоть, чубуком и пускал дым кольцами. Видимо, он не спешил, да и ведьма тоже, поэтому сидели некоторое время молча. Но вот наконец черт докурил трубку, выбил ее в ладонь и одним махом втянул пепел с ладони носом, а затем несколько раз с наслаждением чихнул.
– А я чего к тебе пришел. У меня тут есть небольшая корчма, а корчмаркой там одна молодичка, которая положила глаз на резвого монашека из монастыря бернардинцев. Монашек тот, по правде, на кабана похож, но вкусы человеческие непостижимы. Вижу я, что монашек и сам не прочь угоститься, а все же сдерживается. В корчме он бывает часто, да никак у них до дела не дойдет. Я и решил помочь им. Дай мне какого-нибудь зелья, чтобы я монашку сыпанул и он бы за корчмаркой хорошенько приударил.
– Зелье? Да есть у меня какое хочешь. Вон в этой бутылочке настой на сердце голубя и на разных кореньях. Капни ему немного в пиво, и он уже от твоей корчмарки не отстанет.
– Вот хорошо. Но это не все. Гулять так гулять. Еще дай мне той мази, намазавшись которой ведьмы на Лысую Гору летают. Корчмарка моя не прочь и сама полететь и посмотреть, как шабаш ведьминский выглядит. А я уболтаю ее, чтобы и монашека соблазнила и вместе с ним полетела. Вот уж я там развлекусь!
– И вот это охота тебе дурака валять?
– Работа такая. В аду, знаешь ли, у каждого свое занятие. А все же выкидывать фортеля куда веселее, чем горбатиться у котлов с грешниками. За такого греховодника-монашека я получу целый месяц отпуска. Займусь, наконец, любимым делом.
– Это каким же?
– Составление атласа звуков.
Ведьма зыркнула на черта исподлобья, словно убеждаясь, не издевается ли он над ней, но черт задрал голову к потолку и говорил так мечтательно, что не заметно было и тени насмешки:
– Да, такой атлас – это немалая ценность. Ведь так, как поют птицы сейчас, лет
