была устроена грандиозная вечеринка в столовой. Девушка почти ничего не пила и практически не ела. Веселилась, танцевала. Мужчина общался со всеми гостями, но постоянно наблюдал за ней. На один из медленных танцев он сам ее пригласил. Они обнялись и стали следовать за красивой мелодией, где певец им приятным голосом из магнитофона напевал о своей жизни и сообщал некой своей избраннице, что она его жизнь. Мужчина внезапно спросил: «Хочешь я тебя поцелую?» И, не дождавшись ответа, нежно, но уверенно поцеловал ее в приоткрытые для ответа губы. Девушка забыла, где она находится. Этот поцелуй ее унес в другое измерение. Когда она вернулась в реальность, то не поняла, сколько прошло времени: играла уже другая мелодия, ритмичная, и все вокруг весело двигались в такт настроения, а она и он так и стояли обнявшись. Она безумно захотела его сама поцеловать, впервые в жизни, но с такой уверенностью, как будто знала, что делает. Ее ответный поцелуй был не менее страстный и головокружительный. Они не могли и не хотели оторваться друг от друга. Время шло, мелодии сменяли одна другую, некоторые танцующие вокруг уставали и уходили, подходили новые. Только для них двоих как будто продолжала играть та самая красивая мелодия, но уже с рассказом об их жизни.
4
Никольская колокольня. Волга. Калязин.
Грусть
Дождливый январь и свинцовое небо
Не радуют сердце и взоры мои,
Но знаю я точно, они не преграда
Для мыслей моих, что тобою полны
Столица
На улице было очень жарко. Лето, которое никак не хотело начинаться и больше напоминало осень, вдруг решило вступить в свои права. Поздно. Скоро уже август. Дни потихоньку убавляются.
А жара была не очень кстати. Находиться в больнице в центре столицы, когда на улице жарко, открыты все окна и ты рискуешь на сквозняке еще и простудиться – очень неприятная ситуация. Но делать нечего.
Мучение сидеть на жестком стульчике целый день у кровати сына. Но операция необходима, и помощи ждать неоткуда.
По сравнению даже с прошлым годом в больнице видно прогрессирование кризиса. Еда все скуднее и беднее. Новой аппаратуры и методик не наблюдается. Стабильны только кадры и их мастерство.
Да, еще охрана. Пройти даже в палату к ребенку, чтобы за ним ухаживать, стало труднее, чем пройти таможню. Паспорта, определенное время, а врачи и их слово – не указ. Больше это похоже на злоупотребление полномочиями под предлогом антитеррористической работы. Ведь нет никаких металлоискателей, досмотра, и по факту можно в сумках пронести атомную подлодку.
В палате все пациенты объединены одной бедой и помогают друг другу. Давно не видела такого единения. Воистину, перед общей бедой – болезнью – люди становятся людьми. Часто в одной палате находятся совершенно несовместимые вне стен больницы люди, и во время неизбежных рассказов в процессе общения,
