произошел казус: гитара лежала на кровати и барабанщик Леонид по неосторожности, плюхнулся на нее и продавил. Вот таков конец легенды.
Терентий Травник. Концерт в Ясенево. Фото 15 января 1992 г.
Для Терентия это послужило уроком, и в дальнейшем он больше не оставлял инструмент так, а ставил его аккуратно в сторонку, прислонив грифом к стене и повернув к ней же верхней дэкой, как и положено. Позже появилась чешская «Cremona», списанная из красного уголка ЖЭКа, но она оказалась «некондишн». У нее не регулировался гриф, струны были высоко, и игра на таком инструменте была сплошным мучением. После «чешки» – болгарская «Орфей», потом джазовый «Орфей» с прорезями-эфами на дэке и расцветкой «сан бёрдз», далее джазовый «Орфей», который у него благополучно «умыкнула» одна из поклонниц «Ковчега». В общем, что тут скажешь, как любой подлинный музыкант, Травник искал «свою гитару», пока, наконец, не приобрёл ее через Евгения Савицкого, знакомого барабанщика из коллектива певицы Елены Демидовой, немецкую гитару Classic, которая в то время была абсолютным дефицитом. «В 1991 году ко мне-таки пришел тот самый долгожданный Classic за „девяносто рэ“, который со мной и остался на долгие года музыкальных странствий», – уточняет Терентий. Гитара и сегодня висит у него в комнате на стене, вся «расписанная» им и удивительным временем хиппизма, трубадурства и свобод. Терентий, нет-нет, да и возьмет ее в руки, пройдется по струнам аккордом «Цэ дур», а та отзовется и зазвучит своим трогающим сердце, мелодичным голосом вечной тоски по так несвоевременно ушедшей для всякого музыканта юности.
Первые выступления, разъезды и гастроли рок-группы «Ноев Ковчег» развернулись с начала 90-х. Парадоксально, что они начались в то время, когда шел к завершению период хиппи в жизни Терентия, т.к. в его судьбе появилась духовная составляющая – религиозная. Странно, но именно тогда «Ковчег» активно начал гастролировать – с 1992 по 1995 годы. На эти три-четыре года приходится основная часть поездок и выступлений группы:
«С Ковчегом я ездил везде. Нас знали и звали на „флэта“ во Владимир, Рязань, Тулу и Смоленск. Были „сэйшены на флэтах“ или, как сейчас сказали бы, „квартирники“, были и клубные выступления. Играли джемсейшны, выступали в селах и деревнях Подмосковья прямо в поле. В архиве сохранилось много фото и записей тех лет. Вот так мы и жили, – завершает Травник, – гастролировали со своим счастьем в обнимку, не забывая о призвании, принося „смех и радость людям“. Жить и творить с такою судьбою, шлёпая по ковру цветочных полян и между стен сосен-великанов, повелела нам наша мама-Музыка».
Слушаю Травника, и сама вспоминаю этих патлатых ребят. В моей школе много было таких, но не хиппи, а так, «прихиппованных» гитаристов. У нас, девчонок, всё было спокойнее. Всё-таки это удел пацанов: бороться, искать, найти и не сдаваться.
