не устраивал, как некоторые дети. Он привык бывать один и знал, что есть вещи, которых не изменить никакими криками и слезами. Так зачем зря волноваться? Обычно, в понедельник Тиму, подкормленного на всякий случай таблетками, сдавали в садик вполне успешно. Иногда и во вторник мальчик бывал на ногах. Но, как правило, в среду маме звонили в бухгалтерию шахтоуправления и просили забрать заболевшего сына. Сердясь и нервничая, мама бросала работу и мчалась за Тимой. Открывался широкий фронт борьбы за здоровье. С четверга по субботу включительно Тима был дома в одиночестве. В такие дни он почти не ел. Если мама ухитрялась, то прибегала посреди дня. Она поила Тиму микстурами, кормила таблетками и грела горчичниками, укутывая в толстенное одеяло. В воскресение Тима покидал койку и был почти здоров. В понедельник мама отводила мальчика в садик, беспокойно предчувствуя звонок. Ребёнок умудрялся простывать там, где другие дети даже не чихали.
Оказавшись впервые в детском саду, Тима привык довольно быстро. Воспитательница, увидев, что ребёнок не капризничает, а с любопытством осматривается, вздохнула с облегчением.
– Кажется, с этим не будет особенных проблем, – решила она про себя.
Детский сад был хорош, очень хорош! Принадлежал он богатому ведомству угледобычи и для детей постарались. Двухэтажное каменное здание уютно притеняла зелень ветвей. Блестящая кровля из оцинкованной жести радовала глаз. Внутри огороженной территории детсада было множество газонов, клумб, куртин, экранов, арок и деревьев. Газоны были коротко выкошены и светились чистотой, а кусты жёлтых акаций в те, первые дни, обильно источали приторный, излишне сильный запах. Для малышей были дорожки, песочницы, горки, качели и беседки. Всё было добротным и надёжным. Если будут трудности в жизни, то после. Сейчас к детям было обращено самое внимательное отношение. Детский сад летом даже на собственную дачу выезжал. На все три месяца.
Не успел Тима хорошенько разобраться, куда он попал, как настало время завтрака. За столом мальчик не ел и его тарелку моментально переставил себе сосед, а Тиме подвинул свою, пустую.
Горняцкие районы в войну попали в зону оккупации. Среди детей сразу после освобождения утвердился уличный кодекс неписаных правил, который строго соблюдался. Правила удачно сдерживали детскую агрессию через порядок игрушечной войны.
Никто не удивлялся Тиминой углублённости в себя. А воспитательница была просто счастлива. В группе были, кроме обычных, избалованные дети, которые ещё и жаловались дома на регулярные порядки и случайные беспорядки. И эти несколько детей выматывали воспитательницу так, как не утомляли все остальные вместе. Но Тима даже не разговаривал никогда, если не спрашивают. Он вообще предпочитал привычное одиночество.
После завтрака детей вывели на прогулку.
– А у тебя беретка! – услышал Тима девчоночий
