уже четыре недели со дня приезда нашего в Севилью, как однажды донна Эмилия подозвала меня к себе и спросила:
– Педро, можешь ли ты хранить тайну?
– Конечно, – отвечал я, – если только мне за то заплатят.
– И что бы такое могло заставить тебя молчать, плутишка?
– От вас – один только поцелуй, – отвечал я.
Она засмеялась, погрозила мне пальчиком, потом поцеловала меня и сказала, что вслед за вечерним колоколом явится под окном мужчина, и я вручу ему записочку, которую дала она мне. В назначенный час выглянул я за дверь и увидел под окном одного кавалера. Я начал с ним говорить.
– Сеньор! – воскликнул я. – Чего ждете вы от одной хорошенькой особы?
– Записки, душечка! – отвечал он.
– Вот вам она, – сказал я, вынимая ее.
Он всунул мне в руку дублон и скрылся. Золото любил я, но другая плата была для меня еще приятнее. Я положил деньги в карман и вошел в дом. Лишь только успел я войти в приемную, как донна Тереза сказала мне:
– Педро! Я искала тебя. Можешь ли ты хранить тайну?
– Без сомнения, если мне за это заплатят, – отвечал я, как и в первый раз.
– И что может удержать твой язык от болтовни?
– От вас – поцелуй, – отвечал я.
– О, душка! Двадцать раз готова я поцеловать тебя.
И она на деле исполнила свое обещание, ее поцелуи чуть-чуть не задушили меня.
– Внизу дожидается один сеньор записки, которую ты и передашь ему.
Я взял записку, и когда вышел, увидел, в соответствии со словами донны Терезы, одного кавалера.
– Сеньор, – сказал я, – вы ждете письма от одной прекрасной дамы?
– Ты отгадал, дружок, – отвечал он.
Я вручил ему записку, он сжал ее в руке и хотел удалиться.
– Сеньор, – сказал я, – хотя благосклонность моей госпожи не может быть куплена ничем, но все-таки ваша связь не может обойтись без золота. Вам оно необходимо, а так как вы бедны, то вот вам один золотой. – И я протянул к нему руку с дублоном, который получил от другого кавалера.
– О, маленький хитрец, – сказал он, – ты мстишь мне за мою недогадливость. На, возьми!
И он всунул мне в руку четверть дублона и поспешно удалился. Я вернулся домой и отправился в комнату донны Изабеллы, которая сидела там одна.
– Педро, поди сюда! – сказала она. – Ты знаешь, как добра была я всегда к тебе и с каким старанием воспитала тебя. Скажи мне, можешь ли ты хранить тайну?
– Вашу тайну – без сомнения, – отвечал я. – Это Долг мой.
– Ты – доброе дитя. Слушай же. Мне кажется, что некоторые кавалеры, которым случилось видеть в Мадриде моих племянниц, последовали за ними и сюда; ты должен разведать, справедливы ли мои подозрения. Понимаешь ли?
– О, совершенно! – отвечал я.
– Хорошо.
