кракеном.
– А, воспетое Теннисоном чудовище. – Артемис закрыл глаза, припоминая строки знаменитого сонета.
Под громоподобными волнами
Бездонного моря, на дне морском
Спит Кракен, не потревоженный снами,
Древним, как море, сном[4].
– Спит? Уже нет. Будет время, посмотри заголовки новостей. Очевидно, произошел взрыв природного газа.
– Полагаю, Жеребкинс в данный момент предается любимому занятию – вводит в заблуждение средства массовой информации.
– Разумеется.
– Кракенов осталось совсем мало, – заметил Артемис. – Семь, по моим сведениям.
– Семь? – удивленно переспросила Элфи. – Мы наблюдаем только за шестью.
– Ах да, точно, шесть. Я перепутал. Новый костюм? – Фаул-младший как-то слишком поспешно сменил тему разговора.
– На три года новей прежнего, – ответила Элфи, взяв на заметку оговорку про кракена. Как-нибудь на досуге над этим следовало поразмыслить. – Автоматическая броня. Если датчики обнаруживают значительную угрозу, весь костюм изгибается и смягчает удар. Сегодня он практически спас мне жизнь.
На внутренней стороне забрала возникла иконка сообщения, и Элфи прочла короткий текст.
– Номер Первый уже в пути. За ним послали шаттл Восьмого отдела. Нет смысла держать все происходящее в тайне, действовать надо быстро.
– Хорошо. Буду признателен за любую помощь.
Разговор не клеился, так как все их мысли занимала странная болезнь Ангелины Фаул. Женщина лежала, мертвенно-бледная, в комнате подозрительно сильно пахло лилиями.
Артемис выронил веб-камеру, и та закатилась под кровать.
– Проклятье, – выругался он, опускаясь на колени и протягивая руку в темноту. – Я не могу… просто не могу…
И тут он вдруг до конца осознал чудовищность ситуации.
– Что я за сын? – прошептал он. – Лжец и вор. Мама всегда любила меня и пыталась защитить, а теперь она умирает.
Элфи помогла Артемису подняться на ноги.
– Артемис, ты стал совсем другим человеком, и ты любишь свою мать.
– Конечно люблю. – Артемис смутился.
– Значит, ты хороший сын. И твоя мать увидит это, как только я ее вылечу.
Элфи резко мотнула головой, и магические искры закружились обратным конусом вокруг ее кончиков пальцев.
– Нет, – выпалил Артемис. – Может, сначала проверить симптомы?
Элфи сжала кулак, погасив искры, и подозрительно сощурилась.
Она сняла шлем, подошла к Артемису, близко, гораздо ближе, чем ей нравилось подходить к людям, и посмотрела ему прямо в глаза. Каждый имел собственный цвет. Странно ощущать на себе взгляд своего собственного глаза.
– Артемис, ты пытался что-нибудь сделать?
Он не отвел взгляда, в котором, как могло показаться, не было ничего, кроме грусти.
– Нет.
А. Теннисон. «Кракен». Перевод К. Бальмонта.