и подозреваемым, а вот теперь еще стал и безымянным. Пять тысяч русских фамилий вспыхнули в моем сознании – и разлетелись, подобно туче светлячков.
– Да как же так? Я Миронов…
– Херонов ты, а не Миронов! Ну, подожди, утром придет майор, сразу вспомнишь свою фамилию, – пообещал дежурный. Захватил с собой длиннорукого и ушел.
Я попытался мысленно представить базу данных, в которой почему-то не оказалось моей фамилии. Я увидел подвальное помещение с деревянными полками, на которых пылились папки «Скоросшиватель» с лиловыми номерами на них. Тридцать восемь тысяч сто одиннадцать, тридцать восемь тысяч сто двенадцать, тридцать восемь тысяч сто… да, сто четырнадцать. Папки под номером 38 113 на полке нет.
Быть может, папку прихватила уборщица – полистать на досуге жизнеописание гражданина Миронова В. П., 1963 года рождения, русского… и так далее? А может, она затерялась на другой полке? В этом подвале все может быть!..
– Чего кричишь? – это опять дежурный.
– Миронов я! Вы проверьте. Позвоните по телефону…
– Жетона нет, чтоб звонить, – по-милицейски изящно пошутил дежурный. Открыл замок и втолкнул в «обезьянник» давешнего орангутанга. – Вон, ему насчет Миронова будешь рассказывать! А станешь в дверь стучаться – наручники надену.
И захлопнул дверь.
Лицо у соседа было грустное, а глаза – холодновато-расчетливые. Я ухватился за чужой взгляд – и потянул на себя, вытаскивая из длиннорукого его недавнее прошлое. И вытащил, насколько смог.
Я увидел длиннорукого там, у стола дежурного.
– Ну так что, Колупанов, с тобой делать? Домой отпустить, или как?
– Отпустить, начальник! Три часа здесь сижу.
– И еще три посидишь. До ночи. А там и до утра, – ласково пообещал дежурный. – А можешь и домой полететь… прямо сейчас. Соображаешь, Колупанов?
– Что? Да я… А в чем дело?
– Там с тобой человечек сидит… темнит что-то он, недоговаривает… Ты бы с ним, Колупанов, поговорил по душам, узнал, что и как? А я тебе через часок позову. Ты понял?..
Эти семьдесят три слова я перебрал, словно четки. Душа спряталась в подреберье, а сердце сжалось в кулак.
– Нет, точно я тебя сегодня видел. У магазина, – сказал длиннорукий, плюхаясь на скамью. – Ты с ребятами стоял, базарил о чем-то… Лёму знаешь? – неожиданно спросил он.
– Да кто же его не знает? – кинул я половинку банана. Готов поклясться: было слышно, как у орангутанга щелкнули челюсти. – Но только это не Лёма был, а… Егоров, – назвал я первую пришедшую на ум фамилию.
– К-какой Егоров? – челюсти у орангутанга разжались.
– Такой Егоров. Капитан. С которым ты только что разговаривал, – отвечал я с ленивой неспешностью отдыхающего. – Он ведь днем в штатском ходит, поэтому ты его сейчас и не узнал.
Не спорю: я рисковал нарваться на провокационный вопрос: «Если
