чем достаточно, чтобы удовлетворить меня в жизни.
– Ну, – сказал отец, качая головой, – я никогда не слышал, чтобы девушки жаловались на то, что их слишком сильно любят.
– Папа, выслушай меня, – взмолилась она. – Мы с Беном были лучшими друзьями с детства. Ты это знаешь. Он никогда не был ни с кем другим, чтобы увидеть разницу.
– Конечно, как и ты.
Она почувствовала, как к лицу прилила кровь, и, несмотря на всю свою решимость, отвернулась.
– Иди?
Она покачала головой, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Она не могла врать, но и не смела сказать отцу правду. Разрываясь между долгом и чувством, она молчала.
– Это совершенно нормально… Нет ничего необычного в том, чтобы сомневаться на этой стадии. Уверен, что твоя мать плакала каждый вечер всю неделю перед нашей свадьбой. Она так боялась расстаться со своей семьей… начинать новую жизнь. Все это самое обычное дело.
– Я просто его не люблю. Не так, как ты любил маму… и до сих пор любишь. – Отец приподнял ее лицо за подбородок, чтобы посмотреть в ее влажные глаза, когда она это говорила. – Я хочу быть влюблена так же, как были вы.
Она поняла, что задела нужную струну в его душе, и ему стало ее жалко.
– Мне кажется, что Тому придется за многое ответить, – мягко проговорил Эйб. – Он отвлек тебя от Бенджамина, заставил сомневаться в твоем выборе.
Иди почувствовала себя так, словно он ее ударил. Она запнулась, на глаза снова выступили слезы.
– Нет, папа…
– Этот человек ворвался в твою жизнь, как метеорит, и ослепил тебя своим сиянием.
Она покачала головой, но поняла, что отрицать это бесполезно. Она ненавидела себя за то, что причиняет ему боль.
– Он забивает тебе голову своими идеями.
– Нет. Эти идеи всегда были там, папа.
Он печально кивнул, пристально глядя на нее.
– Я могу чем-нибудь помочь, Иди? Ты знаешь, что все, чего я хочу, это чтобы ты была счастлива.
Это был ее шанс. Никогда больше у нее не появится подобной возможности, в этом она даже не сомневалась.
– Дэниел всегда говорил, чтобы я стремилась к своей мечте, папа.
Он ничего не сказал на это, словно не желая упоминать имя Дэниела в разговоре о том, что она не любит Бена.
– А Том?
– Я хочу, чтобы ты… Нет, мне просто необходимо, чтобы ты дал ему шанс.
– Шанс отнять у меня дочь? Ни в коем случае. – Эйб Валентайн, поморщившись, встал, и она поняла, что это от артрита, которым он страдал потому, что почти всю жизнь провел, склонившись над столом для кройки и разметки ткани. Она тоже встала и позволила ему нежно взять ее руки в свои и поцеловать их. – Я люблю тебя, детка, но ты слишком наивна – и я говорю это вовсе не затем, чтобы тебя обидеть. В том числе и твоя наивность делает тебя столь неотразимой и прекрасной. Ты в каждом видишь лучшее. Ты щедрая и ласковая. – Он вздохнул. – Думаю, рано или поздно Том узнает правду о себе.
– Ну и что?
