е.
– Только в этом? – зачем-то переспрашиваешь ты.
– Только в этом, – непререкаемо говорит он. И добавляет: – Это твой долг, сынок. Сам посуди, ну что может значить жизнь двенадцати простолюдинов, когда решается судьба страны?
«Двенадцати… значит, они все умрут… все… должны умереть…» – проносится в твоей голове.
– Но… убить так подло… напасть неожиданно… практически ударить в спину… не дать возможности защищаться… разве так можно поступать с человеком, кем бы он ни был? – бормочешь ты, запинаясь. – Даже с простолюдином? Боги…
– Забудь о них, – обрывает отец. – Я возьму на себя этот грех. Думай о том, ради чего ты все это делаешь.
О да, ты хорошо помнишь, ради чего. Весь мир тускнеет, когда ты об этом помнишь. И все-таки…
– Но разве нельзя нормально вызвать его на поединок? – тем не менее пытаешься возразить ты. – Раз уж нельзя иначе, раз непременно нужно его убить… давай я просто вызову его на бой и убью в честном поединке?
Отец бросает на тебя недовольный взгляд, но ты не останавливаешься.
– Раз он принимал вместо меня присягу – не такой уж он теперь простолюдин. Он достоин скрестить клинок с сыном графа и честно пасть от моей руки. Разве я не прав?
– Ты прав. Но… ты сделаешь то, что я сказал, – с тяжелым вздохом отвечает отец. – Только это. Никаких поединков. Мы не можем так рисковать.
– Ты считаешь, что я не смогу его одолеть, отец? – с обидой спрашиваешь ты.
– Я считаю, что нельзя нарушать предписания мага, – отвечает он. – А маг предписывал покончить с вашими двойниками именно таким способом.
– Но это же нечестно! – само собой вырывается у тебя. – Они же ни в чем не виноваты!
Глупость, конечно, при чем здесь виноваты – не виноваты? Когда решаются судьбы целых государств, отдельно взятый человек, пусть даже и благородной крови, – песчинка в куче песка, а такие, как эти, – таких и вовсе считать никто не станет, нужны они кому…
– Они так надеялись сражаться вместе с нами! – Твой голос звучит почти жалобно. – Мы же обещали им это!
– Вот пусть и умрут с этой надеждой, – откликается отец. – Зачем их разочаровывать? Их смерть укрепит вас, когда вам придется сражаться, а они отдадут свои жизни за великое дело. Если ты помнишь, именно в этом они и клялись, вместе с вами: отдать жизнь за великое дело. Они всего лишь выполнят свою клятву. Отдадут жизнь.
– Но не так же! – восклицаешь ты.
– А почему, собственно? – спрашивает отец. – Они клялись умереть – они умрут, их жизнь не пропадет напрасно – маг об этом позаботился. Умирая, они отдадут свои жизненные силы вам. Вы станете сильнее, удачливее. Сила и удача – важные качества для заговорщиков.
– Они надеялись умереть, сражаясь, – мрачно роняешь ты.
Отец слегка морщится.
– Ни один простолюдин никогда не сможет по-настоящему сражаться. Каким бы сильным и ловким он ни был, он остается простолюдином. Воином нужно родиться. Я понимаю, что тебе нравится твой двойник, возможно, ты испытываешь к нему некую привязанность или даже какие-то дружеские чувства, но пойми, у него нет другого пути. Он должен умереть. Сегодня. Сейчас. Нет другого пути и у тебя. Ты должен пойти и убить его. Я бы с радостью взял это на себя, но… именно тебе предстоит действовать дальше. Именно тебя должна укрепить эта жертвенная кровь.
– Я бы хотел знать об этом с самого начала! – продолжаешь упорствовать ты. – Я же считал его своим соратником… оруженосцем… Я привык к нему! А теперь… за что я должен его убить?
– Хотя бы за то, что он, простолюдин, посмел принести присягу королю вместо тебя, сына графа, – отвечает лорд Лэдон, граф Донгайль, отец.
– Но ведь мы же сами приказали ему сделать это!
– Вот именно. Сами приказали, сами и накажем, – раздраженно откликается он. И, помолчав, добавляет: – А ты думал спасать свою несчастную родину в белых перчатках? Увы, сынок… не получится. Проклятый узурпатор пролил реки крови. Благородной, между прочим, крови. Взошел на трон по грудам трупов. А от тебя всего-то и требуется убить одного-единственного простолюдина. Неужто это такая большая жертва ради всеобщего блага? Ради восстановления поруганной справедливости? Ради мести ненасытному тирану и всему роду его? Не ты, а он будет виновен в смерти этих двенадцати!
Ты молчишь, ты думаешь о том, узнает ли умерший два года назад «ненасытный тиран» об этой мести. Увидит ли ее свершение твой собственный дед, переживший узурпатора всего на полгода? «Кровавая династия должна быть смыта кровью!» – шепчет он тебе из своего посмертия.
И ему совершенно не важно, чья это будет кровь, как она будет пролита и кем.
