да как бы не так,И заплачу навзрыд,
позабыв про основы – рождения,
Загрустивший в саду, в поколении третьем казак.
Услышь
Пальцем влезаю в больную рану:
«Какого чёрта, хватит, больно!»
Задумаюсь, а всё-таки странно:
«Довольно, всё-таки жжёт, довольно!»
Успокоение не приходит,
Просыпаюсь не шатко, не валко, безбашенно,
И будто ночами зверь злобный бродит
И рычит, а мне тягомотно, не страшно,
Хотя и не хочется просыпаться,
Лень беспробудная днями метит,
Устал я с этой жизнью бодаться,
Подправлять в себе то другое, то третье.
Да и выяснять, чего же заложник,
Совсем запутавшись: нищий – богатый,
То, вроде, поэт, то, вроде, художник,
А то и стяжатель, ешьте, нате.
Сам себе строю всякие «куры»,
Философствую мелко, рассуждаю рьяно,
Возражаю кому-то, а то ещё, сдуру,
Всё думаю, как свернуть её, жизнь окаянную.
Богу утром молиться мало, не клонит,
Что-то не особенно помогает,
В церковь ходить, отбивать поклоны,
Читать Евангелие, да кто ж его знает?
Что уготовано нам во спасенье?
От себя ведь, известно не открестишься,
Господи, дай доброты и терпенья,
Свеча в молитве вечерней светится.
Хвала ступе
Что-то не пишется сегодня
про веточки-цветочки,
Хочется землю по-собачьи разрыть,
Нервы на пределе, дошёл до точки,
И молчать трудно, и говорить.
Целый взрыв накопился, в душе клокочет,
Крышка паром стучит, сорваться готова,
И дни баламутит, и пакостит ночи,
А вопросы всё те же и снова, и снова:
Как же семьдесят лет прошумел-прогулялся,
То ль жар-птица манила, то ль мираж во снах,
То ли сдуру впотьмах за славой гнался,
Чтобы сейчас не на лаврах быть, на бобах.
Дом вокруг, обернись, пенит полной чашей,
А от пены свербит неизбывной тоской,
Что ни день, то ошибка, и в жизни нашей
Все мелькает впотьмах быстрой чередой.
А утрами слёзы, что же, поверьте,
Видно, нервы зажало в сплошной кулак,
Вот прислал бы мне кто-то блоху в конверте,
Чтобы враз укусила, не шлёт, дурак.
Утром в церковь не тянет, шепчу молитвы,
То двенадцать, а то тридцать с лишним все,
А в горле свербит, будто острой бритвой,
И желанья – не те, и спасенья не те.
Ну, а где оно, главное – боль притупит,
Вот отрада б была, вот бы благодать,
Истолочь её в гулкой медяной ступе,
До спокойствия зелья вкруг подмешать.
Отворите калитку, и по апрелю
Выйду, небом вздохнув, облака согнав,
Не с ума же сошёл я, ведь, в самом деле,
Коль в дороге давно, эту жизнь приняв.
Вспоминая
