Поэмы. Александр Пушкин

           Умолкла. Слезы и стенанья

      Стеснили бедной девы грудь.

      Уста без слов роптали пени[13].

      Без чувств, обняв его колени,

      Она едва могла дохнуть.

      И пленник, тихою рукою

      Подняв несчастную, сказал:

      «Не плачь: и я гоним судьбою,

      И муки сердца испытал.

      Нет! я не знал любви взаимной,

      Любил один, страдал один,

      И гасну я, как пламень дымный,

      Забытый средь пустых долин.

      Умру вдали брегов желанных;

      Мне будет гробом эта степь;

      Здесь на костях моих изгнанных

      Заржавит тягостная цепь…»

           Светила ночи затмевались;

      В дали прозрачной означались

      Громады светлоснежных гор;

      Главу склонив, потупя взор,

      Они в безмолвии расстались.

           Унылый пленник с этих пор

      Один окрест аула бродит.

      Заря на знойный небосклон

      За днями новы дни возводит;

      За ночью ночь вослед уходит;

      Вотще свободы жаждет он.

      Мелькнет ли серна меж кустами,

      Проскачет ли во мгле сайгак[14], —

      Он, вспыхнув, загремит цепями,

      Он ждет, не крадется ль казак,

      Ночной аулов разоритель,

      Рабов отважный избавитель.

      Зовет… но всё кругом молчит;

      Лишь волны плещутся бушуя,

      И человека зверь почуя

      В пустыню темную бежит.

           Однажды слышит русский пленный,

      В горах раздался клик военный:

      «В табун, в табун!» Бегут, шумят;

      Уздечки медные гремят,

      Чернеют бурки, блещут брони,

      Кипят оседланные кони,

      К набегу весь аул готов,

      И дикие питомцы брани

      Рекою хлынули с холмов

      И скачут по брегам Кубани

      Сбирать насильственные дани.

           Утих аул; на солнце спят

      У саклей псы сторожевые.

      Младенцы смуглые, нагие

      В свободной резвости шумят;

      Их прадеды в кругу сидят,

      Из трубок дым виясь синеет.

      Они безмолвно юных дев

      Знакомый слушают припев,

      И старцев сердце молодеет.