align="center">И будет день
И будет день, на нынешний похож,
и неба синь – от края и до края,
и птицы обживутся под стрехой
замшелой крыши старого сарая.
И станет, как сегодня, падать свет,
просеянный сквозь кроны пенных вишен,
и так же забелеет на траве
вишнёвый цвет, как снег, слетая свыше.
И снова еле слышно шелестеть
в цветущих ветках будет майский ветер,
то нехотя качаясь на листе,
то осыпая лепестки с соцветий.
Но растеряет память имена…
И в дне другом, на этот день похожем,
мы смутно сад начнём припоминать,
но друг о друге вряд ли вспомнить сможем.
«Весна перетекает в лето…»
Весна перетекает в лето
и вечер в ночь.
Заката узенькая лента
в сто вёрст длиной
легла на горизонте в травы —
в цветок и в лист…
И так я рада, Боже правый,
что сумрак мглист.
Что синим укрывает темень
вдоль тропки сныть
и очертания растений,
едва видны.
Что небо в черноты потёках.
Что минул день…
Что нас, обнявшихся, в потёмках
не разглядеть.
«Родинка на плече…»
Родинка на плече,
в сеточке трещин губы…
Ты ведь ещё ничей.
Ты – никому не любый.
Помня всем взглядам счёт,
лёгким касаньем счастлив,
ты ведь ничей ещё…
Значит, и мой отчасти.
«Отдав последнее тепло…»
Отдав последнее тепло,
закатный луч во мгле утонет…
К стогам далёким за селом,
где мёдом пахнет жёлтый донник,
придёшь опять ты и, без слов,
покорный, нежностью ведомый,
уронишь свой горячий лоб
в мои прохладные ладони.
Был небосвод тяжёл, как камень
и будто ветошь – рван и ветх…
В прореху между облаками
пятном на землю падал свет:
в ненастном дне случайный остров,
где блик и тень лучи роднят.
Наверно, оттого так остро
мной ощущалась серость дня.
И показалось вдруг – похоже,
как в час обыденных забот
на миг в душе светлеет тоже
от мысли, связанной с тобой.
«Ну надо же, какой удачный снимок! …»
«Ну надо же, какой удачный снимок! —
найдя в альбоме, похвалить спешат. —
Ты тайной здесь полна необъяснимой
и так невероятно хороша!»
И, всякий раз, невольно отчего-то
глаза вдруг застилает пелена…
Никто не знает, что на этом фото
ещё была в тебя я влюблена.
«Ветры северные
