в том, что он поддерживал обвинение. Исходя из нравов княжеской среды того времени, вряд ли можно было ожидать от московского князя иного: Михаил был его злейшим врагом, изменившим союзу с его отцом в 1300 г., не раз наводившим на Юрия с братьями татарские войска, добивавшимся его свержения в 1308 г… Примечательно, что „Повесть о Михаиле Тверском“ осуждает Юрия не за пособничество „поганым“, а за то, что он, вопреки традиции, выступил против „старшего“ в роду князя, не имея законных, по старшинству, прав на великое княжение. Говоря об ордынской политике Михаила Ярославича, можно утверждать, что характеристика его как борца с игом ошибочна – тверской князь оказал сопротивление только однажды, когда попал в безвыходную ситуацию, в которой альтернативой была гибель; при этом он сделал все возможное, чтобы не обострять отношений с ханом. Действия Михаила в 1317 г. были не более „антиордынскими“, чем действия Даниила Александровича в 1300 г. (когда тот осмелился биться с татарами, не угрожавшими его владениям) и Афанасия Даниловича в 1316 г. Торжок является своего рода аналогом Бортенева: как и год спустя, великий князь владимирский с „сильным“ татарским послом идет на князя-соперника (отличие состояло в том, что ситуация для Москвы в 1316 г. была более драматичной в силу того, что главный московский князь, Юрий, находился в это время при ханском дворе на положении фактического заложника). Мученическая смерть Михаила и панегирическое изображение этого князя в сочинении, написанном его духовником, не должны заслонять того факта, что Михаил не только никогда не помышлял о ликвидации ордынской власти над Русью, но и в течение 12 лет своего великого княжения ни разу не противился ханской воле. Что касается Юрия Даниловича, то, став великим князем, он вскоре, в 1322—1323 гг., идет сначала на неуплату собранной дани, а затем на непризнание ханского решения о лишении его великокняжеских прав (Михаил Ярославич таких проступков против сюзерена не совершал) … Элементы сопротивления воле Орды в деятельности Юрия Даниловича просматриваются в намного большей степени, чем в деятельности его современников – тверских князей»88.
Юрий Данилович, несомненно, был жестоким и беспринципным авантюристом, который не брезговал никакими средствами для достижения своих целей. Заслуживает ли осуждения его стремление занять великокняжеский стол вопреки родовому старшинству, вопрос спорный. История домонгольской Руси полна примерами такого рода конфликтов. Достаточно вспомнить, что в обход родового старшинства великокняжеский престол занял Владимир Мономах. Но Юрия определённо можно и нужно осуждать за такие действия, как разорение Тверской земли вместе с татарами в 1317 г., убийство тверского посла и поддержка лживого обвинения Михаила Ярославича в Орде. Однако подобные действия в русской княжеской среде того времени были в порядке вещей. Используя татар в борьбе с Михаилом Ярославичем,
