только море. Огромное синее море, полное акул. Ты должен шагнуть туда.
И вот ты стоишь, с разбитыми коленями, ссадиной на скуле и кровоточащей губой, босой и ободранный, и смотришь за край. Ты понимаешь, что, шагнув туда и набрав полный рот воды, соленой, как твоя кровь, ты должен будешь не только не утонуть. Ты должен будешь не дать этим тварям сожрать тебя. И в финале ты сам должен стать одним из них. Чтобы удержаться на плаву, ты должен стать акулой. Самой большой и сильной из всех, когда-то живших в этих водах.
Но это так трудно. Так трудно, что кажется невозможным.
Ты стоишь, время идет. Оно идет за тебя, и ты должен поспешить, если хочешь успеть за ним.
Последний вздох. Я не боюсь, – такое хриплое и робкое, почти неслышное. Позади слышится смех. Что ты сказал?!
И дрожь пробегает по телу. Стопы холодит равнодушная к твоим страхам доска. Ты закрываешь глаза и из последних сил выдавливаешь из себя как можно громче. Я не боюсь! Из-под прикрытых век, из-под твоих дрожащих ресниц катится горячая слеза, деля щеку пополам. Последний вдох, выдох и шаг вперед.
Дальше пустота, неконтролируемый полет в бездну, кажущуюся бесконечной. Ты можешь орать, разрывая горло, как зверь, которого потрошат живьем, или же, стиснув до боли челюсти и зажмурившись, кожей чувствовать горячую воду, ползущую из-под ресниц к твоим вискам и оттуда срывающуюся вверх. Этажи высотки все равно будут лететь мимо. Крыша дома и палуба с доской, и все твои спокойные времена будут уноситься все дальше в небо, а ты летишь ко всем чертям, совсем в другую сторону. Все ближе к асфальту, о который ты должен разбиться, разлететься на миллион осколков, как разбиваются все большие надежды.
Но ты, вопреки всему, приземляешься, как кошка, на ноги. С преждевременной сединой в волосах и такой странной улыбкой, какие свойственны только мудрецам и безумцам. Ты, кажется, смог. Еще не точно. Еще нужно дождаться отчетов и статистики, нужно подсчитать расходы, но твое имя уже украшает улицы серых каменных джунглей и первые полосы газет.
– Я же говорил, – смеется кто-то и, убирая шпагу, уходит прочь. Но прежде, чем он успевает отвернуться, ты узнаешь на нем свое лицо.
– Тебе пора лечиться.
– Что?
– Я только хочу сказать, что все это очень красиво, но тебе пора лечиться.
Я улыбаюсь.
– Друг мой, мечту нельзя излечить.
Про яйца и яйчишки
Сегодня я готовила салат.
Прочтя название, кто-то может решить, что дальше речь пойдет о недомужиках и их контрасте с нормальными мужиками, о супер-женщинах, о чем-то таком, что готово в любой момент взорваться, порождая очередной гендерный срач, но нет. Сегодня я просто готовила салат. И знаете, что? Вместо указанных в рецепте трех яиц я, ни секунды не сомневаясь, взяла четыре. Я уже давно так делаю. Почему? Да просто яйца какие-то маленькие пошли. Вот я и исхитряюсь, чтобы вкус не страдал. Вместо трех четыре, вместо шести или семи, конечно, восемь.
