Украины к СССР. Они ратовали за то, что важнейшим элементом боевой подготовки командирского состава и штабов Красной армии должны быть постоянные занятия личного состава на полигонах. Как реакция на эти замечания сразу после совещания прошла двухнедельная штабная игра.
И на совещании, и в учениях принимал активное участие и дивизионный комиссар А.Н. Михеев. Он тогда уже понимал, что страна стоит на пороге большой войны с сильным противником, а поэтому следует серьезно готовиться к ней. Но, по его рассуждениям, некоторые меры, принимаемые командованием, были сомнительны, о чем он докладывал наркому обороны С.К. Тимошенко.
Так, еще весной сорок первого начальник Генштаба генерал армии Г.К. Жуков приказал передвинуть к границе, совершенно необорудованной в инженерном отношении, причем максимально близко: истребительную авиацию на 20–25 км от границы, бомбардировочную – на 50–60 км, а многие аэродромы на стратегических направлениях разместил вообще в восьми километрах от границы.
Опасность этих перемещений на необустроенной границе хорошо понимал вчерашний выпускник военно-инженерной академии. Он оказался прав – первый внезапный налет гитлеровцев буквально смял наши гарнизоны с недостаточным вооружением и скудными запасами боеприпасов.
Генерал-полковник Л.М. Сандалов со временем подтвердит эти ошибки Генштаба:
«Штурмовой полк перебазировался на полевой аэродром в восьми километрах от границы 20 июня 1941 года по приказанию начальника Генштаба генерала армии Г.К. Жукова».
Выходит, Михеев был прав. Не отсюда ли начались все наши беды и, конечно, ошибки лета сорок первого, которые пришлось исправлять в 1942, 1943 и 1944 годах. О страшных потерях Красной армии того времени уже говорилось, но еще поговорим ниже…
Давно покинув столицу малой родины – Архангельск и служа уже в советской столице – Москве, Михеев нередко вспоминал «…дела минувших дней». Соскучился он по лесам и водам, по северным певучим ёканьям и оканьям, от которых, как ни странно, надо было избавляться и говорить так, как говорило в Москве его окружение.
Но он продолжал любить лес, поля, озера, реки и ручейки и всю живность, их населяющую. Любил и восторгался ими во все времена года, каждое из которых имеет свое неповторимое очарование. Он давно понял – у природы нет плохой погоды. Наверное, те таинство и загадочность, которые происходят в чаще леса и глубине воды, прячущаяся от нас живность озадачивают и немного пугают любого человека, тем более в детстве.
Теперь он стал большим начальником в центре России, где говорили несколько по-иному, больше акали, поэтому он стал следить за своей речью, понемногу исправляя вологодско-архангельский говорок.
Став горожанином большого мегаполиса, Михеев понимал, что живет среди огромной толпы. Толпы себе подобных существ. Живет в ускоренном ритме, в состоянии периодических стрессовых ситуаций и решения постоянно наваливающихся жизненно-служебных проблем. Не раз ему внутренний голос подсказывал: «Прервись, отдохни,
