style="font-size:15px;"> Всё логично в этом жизненном сюжете,
А минувшее, наверно, не напрасно.
Провожаю лист последний, вниз упавший,
За моим окном сентябрь, как будто, в спячке,
Катит пьяный листопад, чуть запоздавший,
И тоска ещё черней, белей горячка…
Надо мной вовсю краснеет гроздь калины,
Сердце полнится предчувствием и грустью,
С треском рвётся нить последней паутины,
Бабье лето подплывает мерно к устью…
За семью замками суть
То ли горько, то ли сладко,
Не понять, какой в том прок,
Что у нашей жизни срок
Почему-то слишком краткий.
Всуе поминая бога,
Где-то вплавь, а где-то вброд,
Мы спешим вперёд, вперёд
От домашнего порога.
Лишь чуть-чуть качнутся тени,
Катится за годом год,
Вот и новый поворот,
Длинной лестницы ступени.
Мир мечтаний зыбкий, мнимый
Ускользает из-под ног,
Подводить пора итог.
Всё проходит. Мимо, мимо.
Мы уже почти у цели,
Но пора держать ответ,
Души вверх летят на свет,
Что горит в конце тоннеля.
Поиграв с судьбою в прятки,
Не найдя особый путь,
За семью замками суть,
Что же там, в сухом остатке?
Там ненужные растраты,
А свершений на щепоть,
Там не возбранял Господь
Боль, предательство, утраты…
Горсть добра, корысти, злости,
Жизни промелькнувшей миг,
Полки не прочтённых книг,
Да таблички на погосте…
Выбирая между Иисусом и Истиной
Вместо черного часто видится белое,
Забываются напрочь другие оттенки
И, что малые части составляют целое,
Коридоры же всегда упираются в стенки.
Проходя насквозь запретные зоны,
Уверяем, что этот путь не напрасный,
А у жизни ведь имеются и свои резоны,
Зря перечить ей бывает опасно.
Поклоняемся мы сегодня Авелю,
Ну а завтра, непонятно почему, Каину,
Говорим, будто, нас заставили,
Если тронуть вдруг слегка окалину.
Всем назло, упрямо твердим: воистину,
Прав и тот, кто имеет иное мнение:
Выбирая между Иисусом и Истиной,
Волен каждый в своем решении.
Восседая на горбу прошедших столетий,
Запрокинув к небесам злые лица,
Мы не видим, что творится на этом свете
И как быстро время мимо струится.
Вдруг проснувшись от позвоночной дрожи,
Понимаем, что одолела-таки усталость,
Но никто, уже совсем никто не поможет.
Время вышло всё. Такая вот жалость…
На исходе
Все чаще зудит, как июльский назойливый слепень,
Тревожит
